«Герцог должен принять меня такой, какая я есть», — здраво решила она.
Но еще прежде чем сесть в поезд, девушка поняла, что ее платье значительно уступает пышным кринолинам других путешествующих леди, а шляпка отделана всего лишь дешевыми лентами. При этом багаж ее скорее подходил для пассажира третьего класса.
Она не замечала, что многие джентльмены, стоящие на платформе, смотрят на нее не отводя глаз.
Их внимание привлекла отнюдь не одежда, а милое овальное личико с большими серыми глазами, исполненными тревогой, ее светлые, нежные, как у ребенка, волосы, оттенявшие чистоту и прозрачность кожи.
У Леоны был маленький, прямой нос, на губах играла доверчивая улыбка — ведь если не считать смерти родителей, она никогда не знала бед.
Носильщик нашел ее место в купе, предназначенном только для леди, и Леона, устроившись поудобнее на сиденье, отправилась в Эдинбург.
Путешествие оказалось долгим, и очень скоро стало понятно, что она не взяла с собой достаточно еды, но, к счастью, ей удавалось пополнить свою плетеную корзинку на больших станциях.
Когда же поезд наконец остановился в Эдинбурге, Леона совсем не чувствовала себя уставшей или изможденной, а, напротив, с нетерпением ожидала продолжения путешествия.
Экипаж герцога выглядел гораздо роскошнее всех, что она когда-либо видела, с мягкими подушками и меховым пледом, который поначалу показался ей совершенно ненужным в теплый августовский день.
А от великолепия серебряной отделки просто захватывало дух!
Великолепию экипажа не уступали и четыре лошади, запряженные в него, а также верховые в ливреях темно-зеленого цвета с отполированными до блеска пуговицами.
Слуги, как показалось Леоне, были удивлены тем, что она путешествует одна, но отнеслись к ней заботливо и с уважением. Когда они остановились на ночлег в небольшой придорожной гостинице, слуги сделали все, чтобы ей здесь было уютно.
Графство Арднесс было довольно небольшим и находилось на восточном побережье Шотландии между городом Инвернесс и графством Росс-и-Кромарти.
Леона нашла его на карте и обнаружила, что их путь из Эдинбурга в Арднесс лежит на север.
На второй день они отправились в путь рано утром, и Леона заметила, что дороги стали хуже, а местность вокруг почти необитаема.
Изредка им попадались деревни, еще реже встречались странники, шагающие по дороге или бредущие по вересковым полям.
Но вокруг была такая красота, что Леона воспринимала все как воплощение своей детской мечты.
«Неудивительно, что мама так тосковала по Шотландии!» — думала она. Все было даже прекраснее, чем она себе могла представить.
И только после того, как они остановились на чудесный пикник, для которого, по мнению Леоны, было подано слишком много еды, погода изменилась.
С утра в воздухе чувствовался легкий ветерок, но теперь он подул с моря и сделался сильным, пронизывающим, а резкие порывы с дождем заставили ее преисполниться чувством жалости к бедным лошадкам.
Они с трудом брели по узкой дороге по безлесной, бесплодной равнине.
Ветер был таким холодным, что Леона с благодарностью вспомнила о меховом пледе. Она жалела, что не достала из своего сундука теплую шаль, которую могла бы накинуть на плечи.
Девушка натянула на себя плед и укуталась, искренне надеясь, что из-за ветра и дождя не выйдет задержки в пути и они успеют приехать в замок до темноты.
Ей казалось, что нет ничего ужаснее, чем оказаться среди полей в кромешной тьме. Кроме того, она была уверена, что фонари на коляске не будут давать достаточно света, чтобы различить путь.
А ветер тем временем все усиливался.
Леона думала о двух кучерах, сидящих снаружи. К этому времени они, должно быть, уже промокли до нитки, а каждый порыв сильного ветра грозил сорвать и унести прочь их высокие шляпы. Коляска тряслась и вздрагивала, как крыса в зубах у терьера.
Девушка даже представить себе не могла, что вчерашняя теплая и солнечная погода может вдруг так резко перемениться.
Когда они достигли вершины какого-то очень высокого и крутого холма, внезапно раздался резкий скрежещущий звук.
Экипаж дернулся и остановился. Леона закричала от страха.
Сознание возвращалось медленно. Она услышала незнакомые голоса.
Кто-то раздавал указания, лошади неистово рвались вперед, а кучера ласково разговаривали с ними, пытаясь успокоить.
Внезапно она осознала, что находится не в коляске, а лежит на земле. Леона открыла глаза, чтобы посмотреть на человека, склонившегося над ней.
Черты его лица она различала не слишком четко, но мысленно отметила, что прежде никогда его не видела и что он исключительно хорош собой.
— Все в порядке, — тихо сказал незнакомец. — Не бойтесь!
— Я… я не боюсь, — попыталась она произнести в ответ, но вдруг ощутила, что лоб ее отчаянно болит и говорить очень трудно.
— Думаю, что лучше будет отвезти леди в замок, — услышала она голос человека, стоявшего рядом с ней на коленях. — Я пришлю вам своих людей, они помогут починить экипаж, а лошадей отведут ко мне в стойла.
— Очень хорошо, милорд.
Незнакомец уже расстегивал на ее левом плече брошку с топазом, которая держала накидку.
— Как вам кажется, вы сможете сесть? — спросил он Леону. — Если сможете, я закутаю вас в свой плед, и вам будет гораздо теплее. Самый быстрый способ укрыться от ветра и дождя — верхом на моей лошади.
Говоря это, он обхватил Леону вокруг талии и помог сесть.
Потом незнакомец укрыл ее голову и плечи пледом и, взяв ее на руки, направился к лошади, которую держал под уздцы кучер. . Очень нежно и бережно он поднял Леону на седло, приказав одному из спешившихся верховых ее поддержать. Потом сам легко вспрыгнул на лошадь сзади и обнял девушку одной рукой.
Голова болела дико. Леона была полностью ошеломлена и плохо понимала, что с ней происходит.
Когда они тронулись с места, она оглянулась и увидела экипаж герцога, лежащий на обочине дороги, и лошадей, уже освобожденных из упряжи.
Затем жестокий ветер заставил повернуть лицо к человеку, который держал ее, и она прислонилась щекой к его плечу.
Она почувствовала, как напряглась его рука.
— До моего замка совсем недалеко, — мягко произнес он, — но поездка в экипаже заняла бы слишком много времени.
— Я… я очень вам… признательна, — только и смогла выговорить Леона.
— Это просто счастье, что я увидел вашу карету.
Они ехали вперед, а холодный ветер свирепствовал по-прежнему, продувая даже толстый плед, в который была укутана Леона, и она была благодарна своему спасителю за тепло его тела.
Инстинктивно она придвинулась к нему ближе. Потом посмотрела вверх и увидела улыбку, играющую на губах обладателя мужественного подбородка.
— С вами все в порядке? — спросил он.
— Мне кажется, я… должно быть, я сильно ударилась головой… об окно, — ответила Леона. — Остальное, по-моему… цело.
— Мы обязательно разберемся, когда я доставлю вас домой в целости и сохранности, — ответил он.
Даже когда он говорил, ветер, казалось, срывал и уносил слова с его губ, и Леона подумала, что лучше будет помолчать.
Они спускались с холма, и он крепко держал ее, чтобы она нечаянно не упала вперед.
Девушка подумала, что в его сильных руках есть что-то надежное и успокаивающее. Она чувствовала себя в безопасности, она была защищена. Этого чувства она не испытывала со смерти отца.
«Вот так приключение!» — подумала Леона, и ей нестерпимо захотелось рассказать обо всем матери.
Интересно, кто же был ее спасителем?
К нему обращались «милорд», значит, можно предположить, что это знатный человек, хотя, сказала она себе, об этом и так нетрудно догадаться.
Было что-то властное в его манере говорить, отдавать приказы и в том, как он справился с ситуацией.