Сердце колотилось так сильно, что, кажется, могло пробиться сквозь прутья ребер. Неужели он предлагает?..
— Луиза…
— Сэр Ридл. — Я отчего-то вскочила с места, впала в ступор на миг, но сообразила опустить голову в поклоне. — Благодарю за доверие, сэр, но прошу дать мне время. Вы всегда были добры ко мне, спасли от неминуемой гибели. Не причиняли вреда, не мыслили о поступках, не подобающих джентльмену. Я же служила вам верой и правдой все четыре года. Если граф Одерли — человек жестокий, и если я отправляюсь на опасность большую, чем надорвать спину, таская грязное белье, позвольте самой принять это решение. Только время — все, чего прошу.
Рваным вздохом попыталась разогнать стайку спутанных мыслей. Мне нужны убийцы, служащие Графу Одерли. Но готова ли я отправиться в логово чудовища ради призрачной надежды встретиться с ними?
Секунды его раздумий текли мучительно медленно, и надежда внутри начала гаснуть, когда он поднял глаза:
— Конечно, Луиза. Знай, в случае согласия я обеспечу тебя всем необходимым — сведениями со всей Англии, рекомендательным письмом, я пошлю Холта, чтобы лично встречался с тобой во время службы. Ты не будешь нуждаться в деньгах. — Голос стал тише, когда он шагнул ко мне. — Я прибуду через две недели. Подготовь ответ.
Он молча вышел из комнаты, а я так и осталась стоять, слушая бешеный стук сердца.
Что же ты натворила, Луиза?
2
— Получай, злобный вояка! На, на, на! Больше не будешь охотиться на наших братьев на море! Пиф! Паф! — c восторгом кричала Энни, изображая бойню между пиратами и офицерами. В роли первых выступали две прищепки с нарисованными углем мордашками, а вот весь офицерский полк играл потрепанный медный солдатик, забытый случайным гостем много лет назад.
— Пиратов можно поздравить с победой? — спросила я, едва донеся до мойки груду грязной посуды.
— Конечно, слава пиратам! Слава! — закричала Энни, и я искренне разделила эту радость.
Не доверяю офицерам. Любым, даже игрушечным.
— Тогда поздравляю тебя и пиратов. Я закончу с уборкой столов, и пойдем почитаем, хорошо?
— Нет! Им же нужно заключить союз!
— Какой союз? Пираты победили и могут отправляться обратно в прачечную.
— Нет же! Пиратам нельзя убивать офицера — они предложат сделку.
— И с чего бы им ее предлагать офицеру, который охотится за ними на море?
— Потому что месть не исправит их дела, Джесс!
Глаза девочки сверкнули, и я опустилась на корточки рядом с ней.
— Как же, не исправит?
— Так! Если мстить будут, король назначит нового офицера, и охота продолжится. Кто от этого выиграет? Никто. — Мои брови поползли вверх. — От этого пиратам будет хорошо только первые дни, когда они будут отмечать победу. Пить ром и петь песни. Но потом все станет, как было. Месть ничего не исправит.
— И… Что же они предложат офицеру?
— Он перестанет на них охотиться, а они будут отдавать по сундуку от того, что смогут награбить. Понимаешь? Вот привезли целых десять сундуков, а один ему отдать должны. — Она усердно изображала, как прищепка и солдатик пожимают руки.
— А если привезут пятьдесят сундуков?
— Все равно один должны отдать.
Я рассмеялась, наслаждаясь переливающимся в груди теплом. Энни слишком прозорлива для своего возраста и для этого места. Надеюсь, отец сможет распознать и использовать ее таланты для процветания гостевого дома… Да. У Джона точно должно хватить ума.
***
Закончив с обедом, чтением и уборкой комнат, я приступила к любимой части работы — подготовке столовой к ужину. Большинство гостей еще на прогулках по живописным окрестностям или крутятся перед золочеными зеркалами в покоях, выбирая вечерние туалеты, поэтому столовая — безлюдное, тихое место, так напоминающее дом в его лучшие годы. Место, где я могу вспомнить, каково это — быть баронессой Луизой Ле Клер.
Белоснежные скатерти пахли мылом и хрустели свежестью, в натертых до блеска бокалах плясали огоньки свечей. Под мерное тиканье часов я с любовью расставляла тарелки, представляя, что накрываю стол для семьи. Для непоседливой Жюли, которая больше крутится, чем ест; для отца, что откажется от закусок и сразу же перейдет к горячему; для Джейн – прямо напротив себя, чтобы переглядываться после каждой фразы мачехи.
Женщины, что предпочла отказаться от меня, нежели очернить добрую репутацию семьи Ле Клер.
Как наяву увидела перед собой ее образ — холодное, бледное лицо, обрамленное не по возрасту накрученными локонами, и звучный раскат голоса:
— Ты, кажется, забыла, как подобает вести себя леди.