Пальцы больно сжали плечо. Мои раскрасневшиеся щеки и ворох растрепавшихся кудрей подтверждали ее правоту — бегать между фонтанами с сыновьями Герберт не являлось образцом этикета, особенно в почтенном возрасте двенадцати лет, но в танцевальном зале было так скучно! Я не хотела наказания, а потому все отрицала.
— Нет, леди мачеха, не забыла.
— Как только вернемся домой, буду ждать тебя в кабинете. С розгами.
Серебряная рукоять ножа впилась в ладонь, и я обнаружила себя недвижно стоящей над накрытым столом. Проклятье. После глубокого вздоха, рассеивающего туман воспоминаний, опустила прибор на полагающееся ему место.
В теле не осталось ни единой клеточки, способной на обиду к этой женщине. Я совершенно равнодушна. И когда я вернусь, а сделаю я это с размахом и роскошью, способная покрыть долги покойного отца, не выкажу ей ни малейшего почтения, не удостою и взглядом. Останусь безучастной к ней, как и она ко мне, когда я решилась написать домой с просьбой о помощи. И получила отказ.
Я подошла к следующим столам, расправляя сверкающую чистотой скатерть. Сегодня не получилось укутаться теплыми воспоминаниями о доме и о сестрах, но не беда — есть вопросы более важные.
Я все еще не приняла решения о предложении сэра Ридла. В отблеске свечи заметила матовое пятнышко на стенке фужера, которое тут же принялась натирать, и характерный скрип наполнил безмолвную столовую.
Давай сначала, Луиза. Что меня ждет, если поеду? Должна буду освоиться на новом месте. Завести друзей, втереться к графу в доверие, чтобы иметь доступ к его кабинету и личной переписке. Меня может ожидать опасность, если верить пересудам о жестокости милорда Одерли. Я могу быть избита. Во имя чего?
Во имя возвращения домой.
Веки закрылись. Никто не говорил, что работа в Дарктон Холле гарантирует связь с людьми жестокого графа и мою последующую вендетту. Что, если этих людей там вовсе не будет? И как мне их найти? Сэр Ридл подтвердил существование убийц, но глупо надеяться, что они будут ждать прямо на пороге, только и ожидая выполнить любую просьбу. Так зачем туда отправляться?
Во имя надежды на возвращение домой.
Я поставила бокал, продолжая сервировку. Что, если откажусь? Тогда останусь здесь на год. Или на два, или на пять. Возможно, сэр Ридл переведет меня в родовое поместье семьи, в сотрудничестве с которой заинтересован. Я продолжу прислуживать, лгать, читать переписки и подслушивать интимные разговоры за закрытыми дверями покоев. Но без надежды.
Но и без страха за свою жизнь.
— Джесс?
Хриплый голос Джона заставил обернуться, и я едва не выронила десертную ложечку. Морщинистая рука протянула письмо, а глаза сопроводили его взглядом, полным сожаления. Он был тесно знаком с сэром Ридлом, а потому прекрасно знал, кто я и для чего здесь.
— От сэра.
Я кивнула и развернула письмо сразу же, как шаги Джона стихли за дверьми столовой.
«В Дарктон Холле освободилось место. Передай свой ответ с Холтом не позднее утра четверга». — Р.
Меня охватила слабость. Я прижала руку к животу, борясь с тошнотой, и сделала несколько глубоких вдохов.
Четверг — это ведь завтра? Холт уже здесь, передал письмо и ждет ответа? Неужели я?..
Дверь вновь отворилась. На этот раз вошла Грейс, пыхтя над огромным чаном запеченного картофеля, дым от которого стоял до самого потолка.
— Глядите на нее, стоит! Так я и сказала Мэри, что скорее снега в августе дождешься, чем Джесс из столовой! Все самой приходится таскать! Ну, чего стоишь? Ох, милочка, что ты… — Она, наконец, посмотрела на меня. — Тебе нехорошо?
— Все в порядке. Сейчас вернусь, — пискнула я и пулей вылетела за дверь.
Я знаю, что нужно делать. Да, страшно, да, опасно, но еще страшнее провести остаток жизни, прислуживая господам, которые должны искать моего расположения, а не приказывать.
Надо действовать. Пока память о Джейн и Жюли еще свежа и не потеряла красок, как гобелены под летним солнцем.
К счастью, Холт — человек сэра Ридла, научивший меня премудростям дела прислуги, сам появился из коридора.
— Мистер Холт! — Я едва не вскрикнула от неожиданности.
— Луиза. — Коротко кивнул он. Под голубыми глазами лежали уставшие тени, и мне бы хотелось, повинуясь приличиям, справиться о его самочувствии, о дороге, но не сумела — излила всю свою решительность, надежду и жажду мести в два простых слова: