— Кто знает, — герцог пожал плечами.
— А что насчет охранников? — не дала я мужу уйти от вопроса.
— Тебе не стоит беспокоиться, — Алан глянул на меня, почти сразу устремляя свой взгляд снова вперед. — Я получил разрешение императора. И предупреждая твой вопрос, скажу, что привел в пользу этого аргументы, благодаря которым твои охранники сейчас с тобой. В груди не ощущается тяжести. Непривычно.
Я поначалу сбилась с мысли, толком не сообразив, о чем говори Алан, а потом и сама ощутила, что почти не ощущаю сейчас Абсолона.
— Я думала, он с вами, как обычно? в последнее время, — вскинулась я, чуть ли не начав оглядываться по сторонам.
— Сказал, что исследует это место, — успокоил меня Алан, чуть сильнее прижимая к себе мою руку. — Не волнуйся. Ты ведь знаешь, что он спокойно перемещается, где захочет и когда захочет. Там, где светло, он двигается по плану, где тени, по ней. Это ведь Абсолон.
Последние слова Алан буквально шептал, наклонив голову так, чтобы никто не видел кроме меня его губ. Кажется, он хотел этим сказать, что и тут могут быть умельцы, которые способны читать по губам.
Оказалось, что тут есть что-то вроде шведского стола. Заполненный всем, чем только можно, стол стоял в громадной зале. На специальном возвышении я заметила группу музыкантов, которые что-то тихо наигрывали. Сейчас тут было не так много людей, десяток, не больше.
Как узнала позже, этот стол был поставлен здесь именно для тех, кому мало было обязательных обедов и ужинов в не менее громадной гостиной. На таких обедах и ужинах можно было даже увидеть императора. Иногда он там появлялся.
Стоило нам войти, как взгляды тут же устремились к нам. Алан осмотрел всех и невозмутимо пошел в сторону стола.
— Выбирай, что хочешь, — сказал он, пристально рассматривая предложенные блюда.
Кроме основного стола, по всему залу были расставлены небольшие столики на двоих или троих. Выбрав тот, что не так сильно удален, но и не стоял на проходе, мы заняли его, занявшись вплотную едой. Перед этим, правда, Алан отпустил моих охранников, велев уложиться в один час. Они ведь тоже люди и, конечно же, голодны.
— Почему мы ни к кому не присоединились? — спросила, осторожно отправляя в рот кусочек запеченного мяса.
— Потому что тут нет никого, с кем бы я мог поговорить. Здесь очень много правил, некоторые, нет, большинство из которых мне совершенно не нравятся, но мне приходится следовать им. Возьмем всех этих людей, что сейчас собрались в этом зале. Может быть, мне бы и хотелось перекинуться парой слов с кем-то из них, но я не могу. Вернее, могу, физически, и, вероятно, после этого не последует ничего, но шанс этого мизерный. У нас в империи на верху стоит император, после него вся императорская семья. Главная семья. И после нее идет шесть герцогов. Главы шести кланов. И я один из них. Если я сейчас обращусь к кому-нибудь из этих людей, завязав разговор, то последствия этого не заставят себя ждать.
— Какие последствия? — спросила, хотя уже примерно представляла себе какие именно.
— Во-первых, новость об этом тут же облетит весь замок. Во-вторых, этот человек подумает, что мне от него или от его семьи, рода, клана, что-то нужно. В-третьих, он может решить, что мне нужна какая-то помощь от него, и поэтому решит, что тоже может просить меня о чём-либо. Любое движение, разговор с кем-либо, взгляд в чью-то сторону, здесь истолковывают так, как им выгодно. Без последствий я могу говорить лишь с очень малым кругом лиц.
— А я? — честно говоря, мне было немного не по себе от такого. Это ведь не императорский замок, а гадюшник какой-то.
— К женщинам это не относится, — успокоил меня муж. — Ты можешь говорить хоть с самим императором, и ему не останется ничего другого, как отвечать тебе.
— Успокаивающе, конечно, но такое ощущение, что мужчины держат своих женщин тут за неразумных животных. Мол, что с них взять, они ведь безмозглые котятки, способные лишь услаждать наш взор своим присутствием? Животным тоже многое прощается, потому что люди считают, что у них нет мозга, а значит, они не осознают, что делают. Не поэтому ли все нам разрешается? И платья эти, — я поморщилась, сглатывая. Такое отношение раздражало. Вроде бы, казалось, нас тут любят, все позволяют, а на деле выходило все совсем нерадостно.
— Интересно, — Алан улыбнулся одними глазами, не отрываясь от своей еды, — кто еще способен додуматься до этого? Я давно заметил это, но до этого дня не встречал недовольных подобным раскладом женщин. Такие тут правила и, насколько я мог заметить, всех всегда все устраивало. Я видел, как многие женщины гордились подобной вседозволенностью, считая, что их ставят очень высоко. Конечно, я уверен, что были и те, кто видел всю подоплеку. А может, все только делают вид, что их все устраивает. Как думаешь?
— Не знаю, — пожала плечами, осматриваясь украдкой. На нас все косились, а некоторые и вовсе пристально разглядывали, явно обсуждая нас с мужем. Ощущение не из приятных. Даже поесть спокойно нельзя. — Я сегодня ночью хочу сходить кое-куда.
Поначалу я хотела сходить тайком и от мужа? и от охранников, но с такими порядками подумала, что вот так увидит меня кто-нибудь шатающейся ночью по замку, да решит, рога своему мужу наставляю. Боюсь, ему тогда точно придется убивать. И мне еще достанется.
— И куда же? — Алан вытер губы, закончив есть. — Учти, одна ты не пойдешь. Надеюсь, сама понимаешь, почему.
— Конечно, — кивнула. Быстро пересказав ему события сегодняшнего дня, замерла в ожидании.
— То есть, ты решила, что там что-то есть? — спросил Алан, отпивая какого-то отвара из кружки.
— Да. Я думаю, там потайной ход в стене или что-то в этом роде. Разве не интересно? — спросила, хитро прищурившись.
Алан молчал минуты три, обдумывая мои слова.
— Я пойду с тобой. Надеюсь, Абсолон к тому времени вернется, — сказал он, наконец.
«Я уже вернулся», — послышался в голове голос демона, а в груди тут же потяжелело, хотя и не так сильно, как обычно.
Мы с Аланом переглянулись и кивнули друг другу, словно заговорщики.
Поздно ночью я стояла около двери и ждала, когда Алан придет за мной. В который раз подумала, что глупая традиция селить мужей отдельно от жен. Как сказал Алан, их комнаты чуть ли не в другом конце замка. Для чего это сделано, мне еще нужно будет разузнать.
Абсолон подрабатывал нашим средством связи и явно его это весьма злило. Зато он подтвердил, что в том месте и правда есть тайный ход. Даже больше, там была потайная дверь, которая открывалась хитрым способом. Почему в таком открытом месте? Наверное, потому, что мало кто пристально рассматривает стены в проходных залах. Хочешь что-то спрятать — положи на виду.
«Выходи», — Абсолон до сих пор ворчал на нас, говоря, что он не собирается быть демоном на побегушках, передавая нам сообщения.
Пришлось заверить его, что случай исключительный, и никто его дергать просто так больше не будет. Он нам не поверил. Надо признаться, что он в этом прав.
Открыв дверь, выскользнула в коридор, сразу сталкиваясь с Аланом, который тут же склонился и поцеловал меня, прижимая к себе.
— Мы же не за этим встретились, — прошептала, подставляя шею для поцелуев.
— Не за этим, — ответил муж, и тут же принялся выцеловывать мои открытые ключицы. — Но со всеми этими правилами, я даже поцеловать свою жену нормально не могу. Ты сегодня просто великолепна. Эти платья тебе очень идут. Мне нравится новая мода, хоть мне и неприятно, что все видят твои открытые плечи и просто умопомрачительные ключицы. Про шею, вообще, молчу.
— Но если мы продолжим так стоять, то нас точно кто-нибудь увидит, — прошептала, между тем обнимая мужа руками за шею и прижимаясь максимально близко.
— Не играй со мной, — прорычал он, сверкнув красным отблеском в глазах. — Идем, — напоследок больно укусив за губу, Алан оторвался от меня и пошел в ту сторону, куда я ходила сегодня днем.
Ночью замок выглядел иначе. Хоть мы оба и видели в темноте, но все равно за каждым углом мерещилась стража. Она, кстати, и правда, была. О ней нас предупреждал Абсолон, который отчего-то решил появиться и сейчас спокойно вышагивал рядом, немного нервируя меня. Все-таки я привыкла, что он обычно всегда внутри. Зато нас теперь не отвлекала мелочь, которая попряталась, явно учуяв Абсолона.