Моряк бросил Тимону невнятное ругательство, отшвырнул женщину и повернул к «Конкорду». Женщина, та самая, что заметила Тимона перед рассветом, узнала его и улыбнулась:
— «Конкорд» грузится.
Тимона поразила звонкая свежесть ее голоса.
Он покосился на корабль:
— Верно.
— На нем отплываете?
— Да.
— Жаль, — тихо сказала она.
Тимон опять улыбнулся ей.
— Прекрасное утро, — с подчеркнутой любезностью заговорил он, — ив другое время я охотно прогулялся бы с вами по набережной, любуясь скользящими по воде лебедями. Но сегодня я занят.
Опустив руку в карман, он достал серебряную крону — подарок Марбери — и протянул ей.
— Однако я хотел бы оставить добрую память.
Она глазела на монету, словно боясь, что та ее укусит.
— Да ведь для меня это десять недель жизни!
— Я хотел бы дать вам больше.
Он вложил крону ей в ладонь.
— Но… — начала она, крепко зажав монету в кулаке.
— Я только и прошу, чтобы вы вернули кошелек этому моряку прежде, чем он взойдет на борт, — тихо добавил Тимон. — Я заметил, как вы сейчас вытащили его.
— О… — потупилась она. — Видели, значит.
— Да, но крона должна сполна возместить вам потерю.
— Сполна, сполна. — Она с ног до головы оглядела Тимона. — Вы, верно, проповедник? Хотя и одеты как разбойник, а?
— Так и есть, — шепнул Тимон. — Так вы отдадите?..
— Джонни? — пропела она.
Моряк остановился и завертел головой, ища, откуда донесся голос. Обернувшись, он навел расплывавшийся взгляд на лицо девушки.
Она протянула ему кошелек.
— Ты уронил, милый.
Он похлопал себя по штанам, где должен был лежать кошелек, и вытаращил глаза. Покачнулся и шагнул к девушке.
— Вы этого добивались? — хрипло шепнула она Тимону.
— Скажу вам правду, — прошептал Тимон, глядя, как моряк медленно ковыляет к ним. — Случилось чудо. Я окрещен заново, словно сам Иоанн окунул меня в воды пустыни. Только я окунулся в слова. Моя прежняя жизнь утонула в черных чернилах, и я заново воскрес из букв на листе. Самые древние слова моей веры привели меня к новому рассвету. Меня изменил голос святых. И что лучше всего — я помню каждую строчку. Я, видите ли, новая, живая Библия.
Монолог Тимона прервал моряк. Он круглыми глазами уставился на девушку.
— Это мой кошелек?
— Твой, милый, — нетерпеливо отозвалась она. — В Америке он тебе пригодится. — Она со вздохом подала ему кошелек и потрепала по щеке.
— Если я когда-нибудь вернусь, Нэнси, — горячо заговорил матрос, — клянусь, возьму тебя замуж. Ты всегда заботилась обо мне, когда я бывал в Лондоне. Так что через шесть месяцев жди вестей о «Конкорде». Мы повенчаемся, решено?
— Договорились, — мягко, без малейшей веры согласилась она.
Моряк кивнул, потянулся чмокнуть Нэнси в щеку, промахнулся и повернул обратно к «Конкорду».
Тогда девушка повернулась к Тимону, ожидая его похвалы.
Но Тимон исчез.
Она сделала шаг-другой, отыскивая в толпе тонкую белую рубаху. Она видела полосатых матросов, грохочущие тележки, скандалящих драчунов, головореза со шрамом, торговца яблоками и семерых монахов, но того, кого она искала, не было.
На мгновенье ей показалось, что в толпе мелькнула кудрявая голова, и она закричала:
— Подожди!
Ее морячок, ее Джимми, решил, что она зовет его, и, обернувшись, с улыбкой махнул ей рукой.
— Не бойся, Нэнси, я вернусь!
Она рассеянно улыбнулась в ответ, а когда снова стала искать лицо Тимона, оно уже пропало. Он скрылся в толпе или поднялся на борт. Она бросилась вперед, сама не зная, зачем ей так нужно еще раз увидеть этого незнакомца. Она всматривалась в лица и одежды. Она еще час стояла на причале и сжимала в кулаке серебряную крону.
Раз ей почудилось, что уголком глаза она увидела его на улице. Он вовсе не на корабле, он возвращается в Лондон! Увы, обернувшись в ту сторону, она никого не увидела. Конечно, он уже на борту.
Наконец «Конкорд» поднял якорь и отчалил. Нэнси смотрела, как он плавно отходит от причала, направляясь к морю. Она обшаривала корабль взглядом от кормы до бушприта, но не находила того, кого искала.
И когда белые паруса наполнились солнцем и река словно подхватила корабль, она послала по ветру единственный поцелуй. Она просила ветер сказать человеку, имени которого не знала, что девушка по имени Нэнси желает ему счастья.
НЕКОТОРЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ
Мой роман о Библии короля Якова, разумеется, литературный вымысел. Не существует свидетельств, что папа Климент VIII когда-либо использовал наемных убийц или кого-либо в том же роде. (Папы Борджа, возможно, действительно пользовались не слишком достойными средствами для достижения своих целей, но это уже другая история.) В этой книге Климент посылает брата Тимона в Кембридж не убивать, а заучить перевод. В убийствах повинны безумцы, из которых некоторые связаны с инквизицией. Исторических свидетельств использования инквизицией людей, вполне способных на убийства, более чем достаточно. Кстати, настоящий папа Климент к марту 1605-го умер, и в том же году его сменил папа Лев XI, скончавшийся в том же году, а затем — папа Павел V.