«Если взгляну на него так, как хочется, меня убьют еще до первого слова.»
Видимо заслышав шаги, мужчина плавно обернулся. Взор жутких красных глаз остановился на брюнетке. Черные зрачки опасно сузились.
Отчасти Вирайна порадовалась, что ее мать не умела обращаться. С таким взглядом не так просто ужиться. Говорят, глаза — отражение силы, а сила незнакомца устрашала до дрожи.
Он молчаливо выжидал ее первого шага. Спокойствие дракона лишь щекотало и так расшалившиеся нервы. Девушка внутренне посетовала на отсутствие горшка с цветком. Сейчас ей крайне не хватало чего-то, во что можно было бы вцепиться.
– Проблемы? – показательно легко хмыкнула она и покрутила меж пальцами свою черную прядь.
Какое-то время мужчина молча изучал ее, даже не удосужившись развернуться полностью. Жуткие глаза медленно скользили от макушки до пят, будто сканируя. У него было неестественно бледное лицо, заостренный подбородок и узкие губы. Неприятная суровая внешность отталкивала не меньше кровожадного блеска в хищных зрачках.
Наконец, незнакомец развернулся и сделал два неспешных шага навстречу. Вирайне стоило всех ее усилий подавить инстинкты и не отступить.
– У меня никаких, – прожурчал обманчиво сладкий голос. – А вот у тебя…
Внезапно дракон одним ловким неуловимым движением перевернул в руке трость и, захватив изогнутой стороной тонкую шею брюнетки, притянул ее к себе. Райну почти парализовало от страха, когда он показательно шумно вдохнул ее запах. Она шокировано вцепилась пальцами в пленившую трость и напряженно съежилась.
– Я слышал о банде дебоширов из Жильвана, но не думал, что до такого падет девушка. – Приятный бархатный голос вещал едкие и жестокие вещи. – Тебе не повезло наткнуться на мой дар. Я чую твои намерения за милю. – Он снова вдохнул и похолодел взглядом. – Вы, нищие полукровки, отвратительны. Ты порочишь мой род одним своим существованием.
Вирайна почувствовала такую волну гнева, какую не испытывала еще никогда. Казалось, металл трости нагреется и растечется от жара, вызванного порывом эмоций.
– Я не выбирала, кем мне рождаться!
– Это не имеет значения, – отрезал мужчина, продолжая говорить медленно и будто скучающе. – Так же, как и твоя бесполезная жизнь. Все, на что ты способна — разбой и парочка чужих монет, помогающие продлить нелепое существование еще на несколько месяцев.
Каждое слово звучало, как приговор. Девушка не намеревалась сдаваться, но не сдержала вспышки стыда и недовольства самой собой. То, от чего ей так сильно хотелось избавиться, но во что ее из раза в раз снова тыкали носом.
– Не все могут позволить себе работы при дворе и учебу в академиях, – процедила сквозь зубы и, вскинув подбородок, впилась в незнакомца свирепым взглядом.
– Академиях? – Он насмешливо хмыкнул. – Даже если попадешь туда, ты не сможешь закончить ни одну из них. Хотя, магистерский грант мог бы дать тебе надежду на светлое будущее.
Так же резко, как словил ее, дракон неожиданно высвободил хрупкую шею и вернул трость на место. Мужчина снова казался обманчиво тихим и спокойным. Он выглядел так, словно угрозы — последнее в списке его дел. Вытащив из-под кареты механический блокатор, он усмехнулся и блеснул опасным холодным огнем в хищных глазах.
– В следующий раз ты лишишься головы.
Вирайна тяжело дышала и смотрела ему вслед с чистой искренней ненавистью. Ненавистнее всего было то, что отчасти дракон был прав. Точнее, так считала девушка. Она сама была о себе не особо высокого мнения, что можно говорить о высших.
У кого-то болела голова, у кого-то сердце, у кого-то даже душа, а у Райны болела гордость. То, что не давало восхищаться собственной жизнью и любить ее. То, что у носителей драконьей крови было равно месту императора в империи. Двигатель, отвечающий за качество существования. Энергия и движущая сила. Вирайна ощущала себя именно той империей без императора.
Сжимая и разжимая кулаки, она торопливо возвращалась к команде. От силы пульса, картинка города искажалась и дребезжала в глазах. На задворках разума вспыхнула лениво оброненная драконом фраза «...хотя, магистерский грант мог бы дать тебе надежду на светлое будущее.» Ей было ненавистно задумываться о любом из его слов, но слишком глубоко задело каждое из них. То, что девушка научилась защищаться, совершенно не означало, что она перестала быть ранимой.