Просто жуть брала с непривычки, когда из глубины коридора показывался быстро шагающий навстречу детина двухметрового роста. Правда, он стандартно улыбался и предупредительно уступал дорогу. Но кто его знает, что у него было на уме! А ну как слегка тронет своей лапищей? Инженеры из соседнего отдела рассказывали мне, что когда Альдор ударяет в боксёрскую грушу, динамометр показывает, ни много, ни мало, – восемь тонн!.. И инженеры из нулёвки (так мы называли лабораторию низких температур) уверяли, что восемь тонн для Альдора далеко не предел.
Все радиохозяйство Альдора было упрятано в его грудной клетке, а манерно выгнутые ресницы представляли собой чувствительные антенны.
Большая сила соединялась у Альдора с дьявольской ловкостью. Ему не было равных среди роботов – я уже не говорю: среди людейни на кольцах, ни на перекладине, ни на гаревой дорожке. Голы он забивал прямо-таки с математической точностью, а бил так, что мяч однажды после пушечного удара прорвал сетку. Нет, сэр, капроновую.
Сначала отношения Алана и Альдора напоминали игру. Робот всё время старался сделать Алану какую-нибудь пакость: то калошу припрятать, то пятно посадить на брюки, то просто подножку поставить. Но Алан был начеку.
Всех нас забавляла эта комедия. Мог ли я думать, что она обернётся драмой?…
Однажды Алан вышел на минутку из лаборатории, оставив на столе записную книжку. Когда он вернулся, записной книжки на месте не было. Альдор с независимым видом стоял в углу возле шведской стенки, и лишь ресницы-антенны, как показалось Алану, подрагивали больше обычного.
Сколько Алан ни пытался, он ничего не смог добиться от робота. Альдор упорно отмалчивался, уподобившись вдруг глухонемому. Робот даже перенёс смиренно несколько сильных ударов разъярённого Алана.
Не знаю почему, но Алан дорожил своей записной книжкой, и потеря расстроила его.
– Завтра взрежу мерзавца автогеном, – сказал он мне вечером, садясь в ядовито-лимонный «бьюик». – Я убеждён, что записная книжка у него!
Я посторонился, и машина Алана с шумом выехала из гаража, сразу взяв скорость.
Тут я должен сказать, что слух у Альдора… О, сэр, его слуху мог бы позавидовать самый совершенный акустический аппарат.
…А назавтра случилось такое. Алан Жантильи исчез. Официальная версия гласила, что он не вышел утром на работу. Действительно, Алан имел иногда обыкновение пропадать куда-то дня на два, на три. Но прошло четыре дня, а Алан все не появлялся.
Как-то к шефу в кабинет проводили молодую женщину с заплаканными глазами, которая долго добивалась приёма. Мисс Шелла шепнула мне, что это жена Алана Жантильи.
Вскоре после этого было назначено расследование. Странное это было расследование! Проходило оно за закрытыми дверями, а в комиссию входили только любимчики шефа да его приближённые.
Я хотел хоть одним глазком заглянуть в нулёвку, но ничего не вышло: у двери стоял часовой с автоматом и никого не впускал.
Лишь примерно через неделю я увидел Альдора. Он показался мне отяжелевшим и постаревшим, если можно так выразиться. Робот стоял у окна, пристально глядя вниз, на волнистую крышу гаража, поблёскивающую под неярким осенним солнцем. С бьющимся сердцем я остановился рядом и окинул Альдора внимательным взглядом. И хотите – верьте, хотите – нет, сэр, но я заметил на его шершавой пятерне несколько красных ворсинок, того же цвета, что и пуловер Алана.
Куда он мог девать Алана? Если бы я знал!.. А может, мне померещилось, и никаких ворсинок на ладони Альдора не было? Ведь я так волновался: мудрено ли ошибиться?… Да и потом, стоило мне только заикнуться!.. Компания безжалостна. Она вездесуща, как спрут, и всесильна, как сам господь бог. А бедному Алану это все равно б не помогло. Мне почему-то кажется, что вы не сыщик компании. Такой уж у меня выработался нюх на сыщиков, право!
Да, немало тайн хранит Уэстерн, чтоб ему пусто было! Доброй ночи, сэр.