Выбрать главу

Парень, широко раскрыв глаза и рот, осмотрелся вокруг.

— Красиво, что и говорить, — промолвил он. — И денег, конечно, стоило кучу.

— Посмотри, какие картины на стенах, — сказала Фиби, указывая на панели восьмигранной комнаты, сплошь завешанные работами Клода, Пуссена, Воувермана и Кейпа. — Я слышала, что одни только эти картины стоят целое состояние. Здесь передняя, вход в апартаменты миледи, бывшей мисс Грэхем.

Она отодвинула зеленую портьеру, закрывавшую дверь, и ввела ошеломленного деревенского парня в сказочный будуар, а затем в комнату для одевания. Открытые двери гардероба и платья, разбросанные по софе, — все оставалось в том беспорядке, какой царил здесь в минуту отъезда, когда миледи покидала свои владения.

— Все это я должна прибрать до возвращения миледи, Люк. Посиди здесь, я недолго.

А парень все смотрел и смотрел по сторонам, подавленный окружающей роскошью, затем не без некоторого колебания выбрал самое массивное из кресел и осторожно присел на краешек.

— Будь моя воля, показала бы тебе драгоценности, Люк, — сказала девушка, — но, увы, ключи миледи всегда уносит с собой. Драгоценности хранятся у нее вон там, на туалетном столике с зеркалом.

— Как, в этой штуковине? — воскликнул Люк, с изумлением уставясь на большую шкатулку красного дерева с латунной инкрустацией. — Да в этот ларь можно было бы сложить всю одежду, что сейчас на мне.

— Там бриллианты, рубины, жемчуг, изумруды… До краев полнехонько, — отозвалась Фиби, раскладывая шелестящие шелковые платья по полкам гардероба. Перед тем как положить последнее платье, она встряхнула его оборки, и внезапно до ее слуха донесся слабый металлический звон. Фиби живо запустила руку в карман платья.

— Подумать только! — воскликнула она. — Миледи забыла свои ключи! Если хочешь, я покажу тебе драгоценности, Люк.

— Ну, раз такое дело, тогда конечно… — сказал парень, поднимаясь из кресла и поднося свечу поближе к Фиби, пока та отпирала шкатулку.

То, что он увидел, превзошло все его ожидания. Боже, сколько тут всего! Интересно, сколько это стоит? А это? А это? Люк взирал на сокровища, сгорая от зависти.

— Одна-единственная такая вот игрушка обеспечила бы нас до конца жизни, Фиби, — хрипло промолвил он, вертя бриллиантовый браслет в громадных багровых ручищах.

— Положи на место, Люк! Положи немедленно! — крикнула девушка вне себя от ужаса. — И повернулся же язык сказать такое!

Вздохнув, Люк нехотя положил браслет, но от шкатулки не отошел, продолжая внимательно разглядывать ее со всех сторон.

— А вот это что? — спросил он немного погодя, указывая на медную кнопку внутри шкатулки.

Не дожидаясь ответа, он нажал на кнопку, и секретный ящичек, отделанный внутри темно-красным бархатом, стремительно выдвинулся из шкатулки.

— Нет, ты только взгляни! — воскликнул Люк, придя в восторг от своего неожиданного открытия.

Фиби Маркс отложила платье миледи и подошла к туалетному столику.

— Прежде я этого не видела, — медленно промолвила она. — Интересно, что там, внутри?

Там, внутри, не было ни золота, ни драгоценных камней — только детский шерстяной ботиночек, завернутый в бумагу, да крохотный бледно-желтый шелковистый локон, явно срезанный с ребячьей головки.

Фиби рассматривала все это, широко раскрыв глаза.

— Так вот что прячет миледи в секретном ящичке… — пробормотала она.

— Всякий хлам она тут прячет, — беспечно заметил Люк.

На тонких губах девушки зазмеилась странная улыбка.

— Не вздумай никому рассказывать, что я тут нашла, — предупредила она, кладя содержимое секретного ящичка себе в карман.

— Фиби, не валяй дурака! — закричал парень. — Неужели ты и впрямь польстишься на эту дрянь?

— Это в тысячу раз дороже бриллиантового браслета, на который ты польстился, — ответила девушка. И, помолчав, добавила: — Будет у тебя пивная, Люк!

4 ОБЪЯВЛЕНИЕ В «ТАЙМС»

Считалось, что Роберт Одли практикует в качестве адвоката. В этом качестве он был внесен в списки британских законников, в этом качестве открыл свою контору на Фигтри-Корт в Темпле и в этом качестве проучился положенное количество семестров, вытерпев грандиозную пытку, без которой ни один будущий жрец правосудия не добьется известности и не сколотит состояние. Если все вышеупомянутое необходимо для того, чтобы джентльмен стал адвокатом, то Роберт Одли, конечно, был самым настоящим адвокатом.

При всем том он не вел ни одного дела, не пытался вести ни одно дело и не испытал угрызений совести из-за того, что за все пять лет, пока на одной из дверей на Фигтри-Корт красовалась табличка с его именем, у него так и не возникло желания это сделать.