– Я тоже, – немного погодя, сказал я. Так же тихо.
Затаив дыхание, я ждал, что скажет Наташа.
Она почесала шпица за ухом, вздохнула и едва слышно пробормотала:
– И я.
Глава 7
Наташа
– Если ты скучал, – обратилась я к Глебу, – то почему, после переезда не связался с нами? Почему решил вот так все оборвать?
Этот вопрос мучал меня уже два года. Как бы я ни старалась убедить себя в том, что мне уже плевать на Глеба, и что его предательство больше меня не волнует, вопрос все равно сорвался с моего языка.
– Да, – согласился со мной Максим. – Какого хрена ты игнорил нас?
Глеб опустил глаза в пол и принялся шаркать мыском кроссовка по земле. Видимо, говорить на эту тему ему было нелегко.
– Просто так вышло, – тяжело вздохнув, произнес Райский. – Не поверите, но я каждый раз пытался написать вам, но не знал, с чего начать. К тому же, вы постоянно выкладывали фотки со своими новыми знакомыми, и я решил, что я вам больше не нужен.
– Ты дурак? – гаркнул Макс. – Вроде всегда умным казался, а такую хрень сморозил.
– Ну, по вашим фоткам все было ясно: я бы вам помешал, – пробормотал Глеб.
Вот тут я уже не выдержала. Резко вскочив с места, да так, что шпиц удивлённо всхрюкнул на моих руках, я возмутительно произнесла:
– Чего тебе ясно? Да как ты мог до такого додуматься? Знаешь, как мы ждали от тебя вестей? И как нам было обидно, что ты не пишешь!
Райский внимательно посмотрел на меня и, сузив глаза, медленно спросил:
– Если вы так ждали моих сообщений, то почему тогда сами не написали?
Макс хотел было что-то сказать, но так и замер с открытым ртом. Мне тоже в голову никаких оправданий не приходило. Глеб ждал нашего ответа. Не дождавшись его, он самодовольно заметил:
– Вот видите, не один я такой плохой.
– Мы думали, что не нужны тебе, раз ты молчишь, – признал Максим.
– Один-один, согласны? – усмехнулся Глеб.
Мы с Максом смущённо кивнула.
– Ну что, забыли? – Снегов с ухмылкой посмотрел на меня и Глеба.
– Забыли, – в один голос ответили мы.
Между нами повисла напряжённая тишина.
– И что дальше? – через некоторое время нарушил молчание Глеб.
– Надо найти хозяина собаки, – сказал Макс.
Оба парня посмотрели на меня.
– Вы думаете, раз у меня тут бабушка с дедушкой жили, то я всех знаю? – возмутительно произнесла я
Ребята уверенно кивнули. Я закатила глаза, а затем скомандовала:
– Ладно, пошли!
Я действительно знала в Дубках почти всех, несмотря на то, что пару лет назад бабушка с дедушкой продали здесь дом и полностью обосновались в городской квартире – увы, с возрастом им стало трудно ухаживать за большой дачной территорией.
Пройдя по извилистой проселочной дороге мимо ничейных участков, заросших бурьяном, мы вышли к центральной деревенской улочке. Было тихо и безлюдно, однако яркий свет в окнах каждого дома говорил о том, что в деревне все еще довольно много жителей.
– Мне кажется, он неместный, – заметила я, рассматривая шпица. – Местные декоративных собак не держат.
– Скорее всего, – согласился со мной Глеб.
Он поправил стильные и наверняка дорогие очки, которые вовсе в этом не нуждались. В отличие от тех, что он носил раньше, эти сидели ровно и не только подчеркивали красивые черты его лица, но еще и не скрывали приятный карамельный оттенок глаз парня.
Невольно я засмотрелась на Глеба, вниманием которого в данный момент полностью завладел шпиц, и почувствовала, как сердце забилось быстрее.
Он что, все еще мне нравится?..
– Смотрите!
От громкого возгласа Макса я вздрогнула и сразу же пришла в себя. Нечаянно сдавила собаку, и та, выскочив из моих рук, прыгнула к Глебу. Райский чудом удержал шпица, который хвостом едва не сбил с него очки.
– Ты чего так кричишь? – шикнула я на Снегова.
– Ой, сорян. – Макс виновато поглядел на нас с Глебом.
Шпиц успокоился и, положив лапки на плечи Райского, высунул язык и радостно задышал.
– Чего ты хотел сказать? – спросил Глеб, снова поправив очки.
– Смотрите! – на несколько тонов тише сказал Снегов, качнув головой вправо. – У Васьки Тулупова крыша совсем обвалилась!
Три пары глаз одновременно посмотрели направо. Старый дом, заросший крапивой с человеческий рост, и правда был без крыши. Вернее, по бокам крыша все еще держалась, а середина провалилась. На легком вечернем ветерке трепетал целлофан, который, по всей видимости, должен был защищать хозяев дома от протечек.