Усевшись рядышком, друзья уныло молчали. Несколько минут назад они внесли Кафи в операционную, и зрелище это их крайне расстроило: невыносимо было смотреть на бедного пса, привязанного к столу ремнями!
— Не тревожьтесь, — сказал добрый таможенник. — Доктору Пальмаролю можно доверять. Вы же сами видели, он встал с постели, несмотря на ранний час. В округе его хорошо знают. К нему приезжают даже из Перпиньяна… Слушайте, вам пора рассказать мне, как все это произошло.
— В двух словах не объяснишь, — ответил Гий. — Со вчерашнего вечера у нас сплошные неприятности. Начать с того, что нас не пропустили через границу, потому что я потерял разрешение от родителей. Тогда мы спустились вниз по дороге, чтобы отыскать место для ночлега и подумать, как нам быть дальше. Только мы установили палатку в трех или четырех километрах от границы, как явились таможенники и потребовали, чтобы мы уходили оттуда.
— Таможенники? Это еще почему?
— Кажется, мы оказались в запретной зоне?
Таможенник — вернее, бригадир таможенников, ибо у него были отличительные знаки — нахмурил брови.
— Никакой запретной зоны возле границы нет. Во время войны был охраняемый участок, поскольку из Испании привозили оружие… но это все в прошлом! Вы уверены, что разговаривали с таможенниками?
— Они были в такой же форме, как вы.
Бригадир почесал подбородок.
— Значит, это были наши коллеги из «летучки». Они решили просто припугнуть вас, чтобы вы отошли подальше от границы. Сейчас в газетах постоянно толкуют о контрабанде через Пиренеи. Вполне возможно, что главное управление таможенной охраны предоставило этим агентам особые полномочия… Не пойму только, почему же они вас не обыскали?
— Таможенники из «летучки»?
— Из «летучей бригады».
— А вы их знаете?
— Только тех, кто работает вместе со мной, на Пертском перевале… А как все это связано с выстрелами?
— Сейчас объясню, — заговорил молчавший до сих пор Тиду. — Поскольку нас заставили снять палатку, мы перебрались в другое место, примерно на пятьсот метров ниже. Мы расположились недалеко от дороги. Вскоре там произошла авария. Водитель не справился с поворотом, и его машина сошла в кювет, несколько раз перевернулась и остановилась в кукурузном поле.
— Были раненые?
— Нет. За рулем сидел молодой парень. Он не мог выбраться из машины, и мы ему помогли. Он был в шоке, но без единой царапины. На вид ему было лет восемнадцать или двадцать… небольшая черная бородка. Он сказал, что живет в Виллербанне, предместье Лиона… Это похоже на правду. Номер его машины заканчивается на «69».
— Так это он…
— Минутку! Когда парень немного пришел в себя, он попросил, чтобы мы помогли ему снять номера. Нам это показалось подозрительным. Он явно не хотел, чтобы его автомобиль опознали… значит, совесть у него была не чиста.
— И тогда он…
— Нет. Появились таможенники… те самые, что прогнали нас из рощи. Увидев их, парень так перепугался, что бросился бежать через поле.
— Стало быть, чувствовал себя виновным… А что сделали таможенники из «летучки»?
— Их поведение нас крайне удивило. Во-первых, они притворились, будто авария для них — полная неожиданность. Но я уверен, что они слышали визг тормозов и грохот. Никаких других машин поблизости не было. Во-вторых, они не обратили внимания на автомобиль… даже не заглянули в салон и багажник! И спросили только, ранен ли водитель. Именно так и сказали — водитель, словно заранее знали, что больше там никого нет. И были очень довольны, когда мы сказали, что он не ранен, а просто убежал.
— Возможно, они сознавали свою ответственность за то, что произошло. Скорее всего, этот парень прибавил газу, когда заметил их. Авария случилась не по их вине, но это всегда неприятно.
Объяснение выглядело правдоподобным, но ребят оно не вполне удовлетворило.
— А почему они не стали обыскивать машину? — спросил Сапожник. — И зачем посоветовал нам поскорее убираться… иначе, мол, у нас будут неприятности с полицией, потому что мы свидетели. Какие могут быть неприятности в подобном случае?
Бригадир покачал головой, а затем снова обратился к Тиду:
— Ладно, а что с выстрелами?
— Я к этому подхожу. Было три часа ночи. Мы снова залезли в спальные мешки, но тут мне пришло в голову, что надо бы осмотреть место аварии еще раз. Молодой парень ничего не успел взять, и я решил, что он обязательно вернется к своему автомобилю. Мы с Кафи подобрались поближе, и я увидел какую-то тень возле машины.
— Это был он?
— Я не сумел его разглядеть в темноте… К тому же рядом возникла вторая тень.
— Сообщник?
— Где же он прятался до аварии?
Бригадир задумался.
— Полагаю, все объясняется очень просто. В машине было двое. Одному удалось вылезти и убежать до вашего появления.
— Но дверцу заклинило!
— Возможно, это произошло, когда он захлопнул ее… или же его выбросило силой удара прежде, чем машина встала.
Тут задумался Тиду.
— Эта мысль мне в голову не приходила. Впрочем, думаю, что в таком случае он должен был бы помочь своему напарнику… Как бы то ни было, этих двоих машина совершенно не интересовала — они изучали следы колес. Знаете, в какой-то момент мне показалось, будто это все те же таможенники… только переодетые в штатское.
Бригадир вытаращил глаза и буквально задохнулся от негодования.
— Да ты что! Таможенники имеют право производить досмотр только в форменной одежде… и револьверов у них нет. Конечно же, это стрелял…
Он не успел договорить. Дверь отворилась, и в приемную вошел доктор в забрызганном кровью белом халате. Тиду, побледнев, вскочил со стула.
— Что с Кафи?
— Рана серьезная, но не такая опасная, как я думал сначала. Разрыв мышечных тканей…
— В результате выстрела? — быстро спросил таможенник. — Вы нашли пулю?
— Да, вот она. Револьвер калибра 6,35.
Тиду судорожно сжал в кулаке маленький кусочек металла и лишь затем поднял глаза на ветеринара.
— Мой пес поправится? Можно его увидеть? А забрать с собой?
— Полегче, торопыга! Я надеюсь его спасти, но он потерял очень много крови. Сейчас он отходит после анестезии… и будет лучше, если он на несколько дней останется у меня.
Посмотрев на Тиду, ветеринар добавил:
— Я понимаю, вам это не слишком улыбается, ребята. Судя по выговору, вы нездешние. Проездом здесь?
— Да, проездом, — сказал Тиду, — но это не важно. Мы задержимся до тех пор, когда можно будет его увезти. Мы ни за что не бросим Кафи!
Он горячо пожал протянутую руку доктора.
— Не знаю, как вас благодарить! Если бы не вы…
Ветеринар улыбнулся.
— Пока рано благодарить, опасность еще не миновала. Разрешаю вам навещать собаку в любое время. Друзья вышли на улицу вместе с таможенником.
— Что вы собираетесь делать? — спросил тот.
— Поставим палатку в каком-нибудь удобном месте недалеко отсюда.
— А почему бы не перед моим домом? Места там достаточно, и колодец есть. Это, знаете ли, очень важно, ведь тут с водой плохо… Жена будет вам рада, ей скучно после отъезда наших троих детей. Только не говорите, что в собаку стреляли, иначе она вообразит Бог весть что! Скажите, что пес разодрал бок о колючки.
— Хорошо.
— Ну, тогда едем в Морейа.
Они снова уселись в машину. Было восемь часов утра, и солнце уже сияло на безоблачно-синем небе.
— Подумать только, эти бандиты едва не убили нашего Кафи! — воскликнул Сапожник, сжав кулаки. — Эх, если бы мы могли их выследить!
— Мы это обязательно сделаем, — решительно произнес Тиду. — Это наш долг. — Он повернулся к таможеннику. — Вы не хотите взглянуть на место аварии? Может быть, нам удастся что-то найти.