Сколько лет она в этом дворце? Около пяти? Да, приблизительно так. Сее тогда едва ли исполнилось тринадцать лет, когда она вместе с матерью и братьями перебралась из восточных пустынь в цветущий Кронос. Вместе с матерью хлопотала на дворцовой кухне, помогала братьям в торговле пряностями. А где-то через год она впервые встретила свою принцессу.
Селена.
В тот день юная принцесса пряталась в саду не надоедливой няни, а Сея очень кстати оказалась рядом. Они были одного возраста, но Селена была значительно меньше размером. Что тогда сподвигло Сею помочь принцессе спрятаться в более надежном месте? Уже и не вспомнить. Однако этот поступок надолго запомнила маленькая Луна Вильзеума. Как же рада была мать, когда Сею назначили личной служанкой принцессы. Жалованье значительно повысилось. Они смогли позволить себе небольшой дом на окраине столицы с плодородной землей. Сначала Сея побаивалась капризной принцессы, которая привыкла получать все желаемое. И очень зря. Даже ее капризные поступки было легко понять − при дворе не было ни одной маленькой девочки, кроме Сеи. Принцесса просто была рада наконец получить верного друга.
Однако что же выходит сейчас? Стала любовницей принца за спиной его сестры и своей дорогой подруги.
− Интересно, где же ты была, маленькая сучка? − медленно растягивал слова стоящий за ее спиной мужчина.
На секунду сердце Сеи дрогнуло. Люциус, мать его, откуда он взялся?! Неудивительно, что она не услышала его шагов. Люциус был лучшим в отряде молодых гвардейцев. Никто не сомневался в том, что настанет день, когда Тригар займет пост главнокомандующего своего отца армией Вильзеума. Он уже был главнокомандующим в отряде второго принца.
− Чего тебе, Тригар? − шикнула на него служанка.
Подобная реакция его лишь забавляла. От одного только шипения уголки его губ растянулись в самодовольной усмешке, а мускулистые руки самоуверенно скрестились на груди. Его волосы были собраны в короткий хвостик на затылке. Белая рубаха местами намокла от пота. Тренировался.
Встреч с ним Сея желала избегать больше всего. Тригар был верным другом Хелиоса. Был единственной его опорой. И был единственным, кто знал о ее связи с принцем Солнца. Пятеро его прокляни застать их тогда в одной постели.
− Мне? − изумленно спросил бастард. − Ничего, только вот, − он подходит ближе, ладонями поправляет вывернутый воротник платья и переходит на пугающий шепот. − Совет на будущее: когда уходишь − посматривай в зеркало, маленькая шлюха. А то ты быстро с гвардейца на принца перешла. Как бы кто ничего лишнего не подумал.
За произнесенное оскорбление первой мыслью было влепить бастарду смачную пощечину, но последние его слова посеяли страх в ее душе, заставили попятиться назад к стене.
Откуда он знает?
− А где мое: «спасибо»? − с той же довольной усмешкой на лице шепчет бастард, чуть сощурив глаза.
Его забавила такая реакция. Этот страх в девичьих глазах. Он словно хищник, идущий по пятам жертвы. И Сея отвернулась, позволив ему подкрасться слишком близко.
− Держи язык за зубами, пес.
− О, как мы заговорили. Интересно, знает ли об этом Хелиос и принцесса?
Глупо было считать бастарда глупцом. Он мастер строить из себя идиота, но на деле далеко не такой. Теперь она убедилась в этом сама.
Развернувшись, она стремительно направилась к ближайшему повороту в длинном коридоре, а Люциус и не стал ей мешать. В этот раз он позволил ей убежать. Однако проявит ли он это благородство в следующий раз? Нет. Он ничего не скажет. Не посмеет. Хотелось в это верить...
До комнаты Селены Сея буквально добежала. Аккуратно приоткрыв двери, она заглянула во внутрь. Тихое сопение. Принцесса все еще сладко спала. Проскользнув во внутрь, девушка раздвинула плотные шторы в стороны. Светает. Солнце только начинает выглядывать из горизонта.
− Пора вставать, Ваше Высочество, − ладонями Сея мягко касается белоснежных волос, пробуждая единственную дочь короля от крепкого сна.
***
Как манил ее этот сон. Бескрайний лес, пение птиц, журчание водопадов и топот копыт. В одно прекрасно мгновение все эти звуки соединились в единую симфонию для ее ушей. Верхом на белогривом коне она мчалась через лесные чащи, смеялась, кричала. Не было вокруг никого. Никого, кто мог бы упрекнуть ее за повышенный тон, за неподобающий вид, даже просто запереть. Она была свободна. Она дышала этой свободой.