— Если дух озлоблен, а ты не сделаешь этого, то умрешь, — нравоучительно изрек Малах, поедая пасту.
После ужина он принялся убираться. На предложение помочь сказал:
— Ты готовила, я убираю. Все честно.
Это звучало забавно, учитывая, что до этого дня готовил и убирался только он. Тарелки со стаканами из-под чая оказались в раковине. Малах поджег новую сигарету. Мои брови недоуменно приподнялись.
— Ты в курсе что так можно откинуться от рака легких?
Я сидела за столом, наблюдая за ним. Он одновременно мыл посуду, курил и умудрялся отвечать:
— В курсе. Начал давно, теперь не могу бросить.
— Плохая компания? — полюбопытствовала я.
Он качнул головой в отрицание. Его тон прозвучал серьезно:
— Много запретов, делал все наперекор.
Малах повернулся полубоком и попросил:
— Подержи сигарету, пожалуйста.
Та почти выпала из его рта из-за того, что он много говорил. «Какой вежливый сегодня», — довольно подумала я, пока подходила.
— Если бы знала, что станешь таким добрым, то готовила бы постоянно, — весело сообщил мой голос.
Малах наклонился, чтобы я забрала источник дыма. Пальцы случайно коснулись его губ. По телу пробежали приятные мурашки. На секунду наши взгляды встретились. В голове пронеслась мысль: «Ну все, мне точно нужно сходить с кем-нибудь на свидание».
Он перевел глаза на посуду, мгновенно став серьезным. Его руки продолжали ополаскивать тарелки, но движения выглядели механическими. Я оперлась на столешницу, пытаясь не смотреть на него. В воздухе повисла неловкость.
— Спасибо за ужин, — сказал Малах спокойно.
Я поджала губы, стараясь не думать о том, что только что хотела его поцеловать. Закончив с уборкой, он забрал сигарету и сразу затянулся.
Мы готовились ко сну. Я расстилала постельное на диван, Малах рассыпал соль вокруг него.
— Пока меня не будет, ночуй в спальне. Там под полом сделан барьер.
Брови удивленно приподнялись. Малах усмехнулся, заканчивая круг.
— Уверен, без меня ты убираться не будешь. Так что лучше не мусорить лишний раз, — сказал он с иронией. — Не хочу возвращаться в срачельник.
— Ворчливый дед, — пробурчала я себе под нос так, чтобы он услышал.
На меня направился недовольный взгляд, который я прервала хлопком двери, разделяющей гостиную и ванную комнату. В голове царил хаос. «Хорошо, что мы не поцеловались. Почему мне вообще пришло это в голову? Что мне о нем известно, кроме того, что он не возражает, чтобы я жила у него?» — летели мысли, пока рука тянулась к крану.
Комната мгновенно заполнилась теплым паром. Я встала под кипяток, льющийся сверху, надеясь, что вода смоет с меня неясное наваждение. Немного полегчало. «Сколько можно лезть в мою голову? — раздраженно думала я, глядя на аккуратные ряды баночек, стоящих на полках. — У него даже тут порядок».
Из-за того, что ноги замерзли, я переступила с одной на другую. «Как странно», — появилась мысль. Я медленно посмотрела вниз. К горлу подступил ком. Горячая вода по краям душевой превращалась в лед.
Волосы на затылке встали дыбом. Я кожей ощущала на себе пристальный взгляд. Один удар сердца. Удалось медленно повернуться. Второй. Глаза уперлись в источник холода. Дрожащие пальцы нащупали подвеску на шее, напоминающую, что, пока она на мне, духов можно коснуться. А в ответ они могут сделать то же самое.
— Малах, — раздался мой тихий голос.
Голубые глаза, направленные на меня, не моргали.
— Малах! — крикнула я уже громче. — Черт!
Девушка стояла прямо передо мной с ничего не выражающим лицом. Длинные светлые волосы пушились. Черное платье с высоким воротником делало девушку похожей на монахиню. Если бы не зеркало за ней, то мне бы и в голову не пришло, что она мертвая. В нем отражалась ее спина. Между лопатками зияла дыра. Кровавая рана выглядела так, словно из нее достали нож пару секунд назад.
Мороз пробежал по коже. Капли воды на теле стремительно превращались в лед. Водя ладонью по холодной поверхности, я пыталась найти ручку, не сводя глаз с духа, так внезапно нагрянувшего. Дверь резко распахнулась. Девушка посмотрела на влетевшего в комнату.
Пусто. Никого. Я часто моргала. По телу прошла дрожь. Сердце бешено колотилось.
— Ты в порядке? — по ванной пронесся взволнованный мужской голос.
Хотелось упасть на пол и разрыдаться. Но я продолжала стоять и смотреть на то место, где только что видела девушку. Не знаю, сколько длился ступор, но вывел из него плед, легший на плечи.