— Меня зовут Малах, — произнес он, протягивая открытую ладонь для рукопожатия.
Он внимательно следил за моей реакцией, пока я вглядывалась в серые глаза. Когда его рука была проигнорирована, он усмехнулся и склонил голову набок:
— Евангелина, я здесь по делу.
«Что еще мог сказать преследователь», — возмутилась я про себя. От звучания полного имени стали всплывать неприятные воспоминания. Мать называла меня так. Пришлось тряхнуть головой, изгоняя злость, медленно поднимающуюся от мыслей о родне. Я сложила руки на груди, готовая слушать, что скажет Малах. Он спокойно продолжил:
— Вопрос может показаться странным, — он сощурился. — У тебя в последнее время не происходило ничего необычного?
Из груди вырвался смешок. «Подруга — шизофреничка. Мои срывы. Люцифер сбежал. Непонятный тип, явившийся в офис», — неслось в голове. На лице появилась невольная улыбка оттого, что Малах, возможно, и не подозревает, как сложно вычленить что-то одно из такого числа вариантов. Хотя из этого всего только одно событие сильно выбивалось из привычной жизни.
— Кроме преследующего меня типа? — спросила я с иронией.
Он задумался на секунду, а затем кивнул. Брови удивленно приподнялись. Не отрицает. Какой странный.
— Что именно ты хочешь услышать? — уже спокойнее уточнила я.
Малах опустил руки в карманы и медленно произнес:
— Неужели слово «необычное» нуждается в объяснении?
Я закатила глаза. Заносчивый придурок. Ситуация и так напряженная, так еще и его снисходительный тон. Будто он делает одолжение, задавая тупые вопросы.
— Ничего выбивающегося из повседневной рутины, детектив, — сообщила я ему. — А, точно, — тон стал саркастичным, — ты же не детектив вроде? И на полицейского не похож.
Он отрицательно качнул головой. Мои губы растянулись в ухмылке:
— Тогда иди к черту.
Ноги понесли меня в сторону двери. «Еще на вопросы какого-то придурка отвечать! И так все идет через жопу», — ругалась мысленно. Он окликнул меня:
— Стой!
Останавливаться я не собиралась. На локоть легла широкая ладонь, вынуждающая обернуться. Волна злости поднималась внутри.
— Вот, — он ткнул в меня бумажкой.
Мое удивление от этого действия спасло Малаха. Я непонимающе посмотрела на то, что он вручил.
— Твой номер телефона? — раздался мой озадаченный голос.
— Ага, позвони, если будет, что-то странное, — серьезно ответил он.
Из меня вырвался смех.
— Если хотел познакомиться, то способ неудачный, — протягивая наглецу обратно бумажку с цифрами, весело проговорила я.
Он отпустил мой локоть и усмехнулся:
— Если бы хотел подкатить, то просто подкатил бы.
Не говоря больше ничего, Малах ушел, оставив меня стоять в недоумении посреди пустого коридора. В полном смятении я сунула номер телефона в карман и ушла работать.
Весь остаток дня мысли возвращались к Малаху. Чего ему надо? Ни одного конкретного вопроса. И разговор странный. На маньяка вроде не похож. Из-за этого я сама над собой посмеялась: «Если бы убийцы были похожи на убийц, то убийств бы не было. Всех бы переловили».
— Девушка, вы слушаете? — раздалось из трубки телефона.
— Да, да, — произнесла я, пытаясь вспомнить, о чем говорил человек на том конце провода.
Холодный вечер не испортил настроение. На пороге дома меня встретил Люцифер.
— Наглая ты морда, вернулся все-таки, — довольно проворчала я, беря того на руки. Уткнувшись носом в его морду, сообщила: — Соскучилась по тебе, вредное животное.
Пушистый потянулся, принимая ласку без всякого сопротивления. Я зажала его в объятиях, не собираясь больше отпускать. Уверенность в том, что наши отношения с котом налажены, пошатнулась, как только мы оказались на пороге квартиры.
— Опять?! — возмутилась я.
Ключ выпал из рук, не дав открыть квартиру, из-за того, что в Люцифера вновь словно вселились бесы.
— Успокойся, пожалуйста, — молила я.
Кот вырвался, но не убежал. Его взгляд уперся в дверь. Шерсть встала дыбом, он скалился и шипел.
— Если не будешь вести себя нормально, то нашей дружбе конец, — тыча в него пальцем, сообщила я, на что он совершенно никак не реагировал.
Подобрав ключи, руки направили те на замок. Кот подбежал, путаясь в ногах, не давая и шага ступить. Дверь оказалась открытой.
Раздражение на мешающееся животное сменилось страхом. Свет в квартире не горел. По телу пробежали мурашки. Пора привыкнуть к этому. Но эти мысли не помогали. В груди нарастал ужас. Мертвую тишину нарушал лишь Люцифер.
Ладонь потянулась к включателю. В ушах отдавалось биение ускоряющегося сердца. Один удар. Второй. Свет загорелся, обнажая ужасающую картину. Пришлось прикрыть глаза, чтобы не потерять сознание. Тошнота подкатила к горлу.