Таркан звонил и писал, но я отправляла его письма в корзину, не читая. Меня преследовало тайное удовлетворение, что я всё-таки смогла не пойти на поводу у своих чувств и сама положила конец нашим отношениям. Единственное, на что у меня не хватило духу – заблокировать его номер. Его письма, пусть и непрочитанные, развлекали меня. Думаю, я первая в его жизни, кто так с ним поступает. Было и ещё кое-что во вселенной, что удерживало меня. Ника встречалась с Николаем и выглядела счастливой. А днём я звонила маме и каждый раз слышала, что у них всё хорошо: то Виктор принёс ей розы, то устроил вечер при свечах, то пригласил в театр. Её голос звенел, и я смеялась вместе с ней, забыв о себе.
Глухая боль утраты росла с каждым днём, но я заталкивала её глубже. Так, глядя на этих двоих, я твердила себе: «Ты не имеешь права. Они счастливы, потому что ты принесла в жертву свою любовь". Конечно, кто-то мог бы и сказать, что мне слишком рано говорить о любви, но те часы, которые мы провели вместе, то ощущение счастья, которое у меня возникало при встречах с Тарканом, не давали ошибиться. Позже, когда я оправлюсь, смогу вспоминать. Теперь же, заткнув уши наушниками, где вещала очередная аудиокнига, я гнала мысли о нём.
Нам предстояла еще одна встреча, которой я боялась. Мне казалось, что я могу закричать, когда он должен будет сказать ей «да" в день свадьбы. Единственное, что поддерживало меня: я должна сыграть роль Скарлетт. Ника отвела меня к портнихе Люсе, у которой нашёлся изумительный отрез зелёного шелка, расшитого золотом. Оно было чуть светлее, чем то, в котором Скарлетт отправилась покорять Ретта Батлера. Ника, когда увидела меня во время примерки, воскликнула:
- Ты будешь самой красивой на свадьбе! Он с ума сойдёт и передумает.
- Но я не передумаю, - мои глаза скользнули по Никиному креслу, её тоненьким, безжизненным ногам. Её болезнь, постоянное напоминание для меня, чтобы не потерять головы. Ведь если подумать, она тоже пострадала из-за удовольствия. Иногда удовольствия обходятся нам слишком дорого. Просто многие об этом не знают. Вот, знала бы Ника, что потеряет чудесную способность ходить, разве полетела бы на дельтаплане в тот злополучный день? Мне повезло, я знаю. Меня предупредили. У меня нет права на ошибку.
- Тебе говорили, что ты похожа на Николь Кидман? – улыбнулась Ника, подъезжая ближе и расправляя складку на моём платье.
- А ведь точно, - заметила Люся, не дав мне ответить и втыкая очередную булавку, - а ещё ты худеешь. Я снова убираю платье в боках. Точно будешь, как она. Только ростом пониже. И глаза у тебя зелёные, как у кошки, а у неё голубые.
Ника меня оглядела.
- Ты худеешь?! А я, наверно, слишком занята, чтобы заставить тебя есть. Ты переживаешь?
- Это от плавания и мама бы сказала, что это хорошо.
Я и, правда, иногда забывала поесть. Да и аппетита не было. К тому же новая домоправительница ещё не пришла и когда Ника была где-то с Николаем, мой ужин составляли помидоры с огурцом и чай с жасмином. Я не позволяла себе выпить бокал вина, боясь поддаться искушению и набрать номер Таркана.
- Ну как тебе платье, Кидман? – Люся оставила меня в покое и отступила на два шага, любуясь своим творением. – Тебя можно выпускать на красную дорожку для получения премии Оскар.
Я посмотрела на себя в зеркало. Мне говорили, что я похожа на Кидман, но я не верила, а вот сегодня заметила некоторое сходство. То ли я действительно похудела, то ли в глазах появилась грусть, которая была у неё в сериале «Моя большая маленькая ложь». Грусть человека, который многим пожертвовал и не получил того, о чём мечтал. Да и волосы у нас были одной длины. Правда, у меня не было чёлки.
Когда мы ехали от портнихи, от Таркана пришла смска. «Я умираю без тебя. Давай встретимся". Я отправила её в корзину. Каждый следует своему плану: ты женишься из-за чувства вины, я спасаю род. Я перевела взгляд на Нику, которая разговаривала с Николаем. Именно тогда на её лице появлялось это выражение, которое делало её прекрасной, несмотря на морщинки от улыбки. Она всегда улыбалась ему. А я вот перестала улыбаться.
После обеда отправилась на дальний пляж. Тут было меньше народу, открывался чудесный вид на гору, на которой ютились маленькие и большие домики, утопающие в зелени. Мимо пляжа, остановившись на станции «Мамайка», протарахтел поезд. Из окон выглядывали пассажиры, прощающиеся с морем и солнцем. Мне повезло: я ещё здесь. Я сбросила сарафан и расстелила полотенце. Улеглась на бок, бездумно глядя на небольшие волны. Вокруг меня кипела жизнь отдыхающих. Запах пива перебивал запах моря, но сегодня меня это не раздражало. Веселитесь, люди, и пусть вам будет хорошо. Я улеглась на спину и закрыла глаза. Кажется, задремала, но проснулась от какого-то тревожного ощущения. Надо мной, загородив солнце, возвышался знакомый мужской силуэт.