Наташа оказалась милой стройной девушкой без макияжа с убранными под резинку волосами. Видимо, на себя времени не хватает или достало красить других, решила я. Она некоторое время изучала моё лицо, потом платье и бесконечные коробочки с тенями. Наконец, повернулась ко мне:
- Есть какие-нибудь пожелания к макияжу? Или картинка, на кого бы ты хотела быть похожей.
На Вивьен Ли. Но ведь не скажешь об этом. Да и разные мы.
- Только одна просьба. Макияж должен быть водостойким. Я всё время плачу на свадьбах.
- О, я тоже, - засмеялась Наташа. – Это так трогательно. Последний раз на свадьбе у друзей рыдала почти навзрыд. Они были такие милые.
Я кивнула. Меня как-то свадьбы моих подруг не впечатлили. Я, вообще, не сентиментальна.
Уверенные Наташины движения сделали моё лицо совершенным. Неужели у меня такие большие и выразительные глаза? И такие пухлые губы? От собственной красоты даже стало легче.
- Приложи платье, - попросила Наташа. – Я посмотрю, как это сочетается.
Я выполнила её просьбу.
- Восхитительно. Тени точно в тон. Ты затмишь невесту своей красотой. Или найдёшь себе жениха. Я бы к себе на свадьбу такую красавицу не пустила. Слушай, а это твой натуральный цвет волос?
- У меня всё натуральное, - грустно сказала я.
Только вот счастья нет. Но об этом Наташе знать не следует. Да к тому же в дверях уже стояла парикмахерша. Я сидела перед зеркалом и смотрела, как она занимается с моими волосами. То завивает, то зачёсывает, то подкалывает. Это отвлекало от мыслей, что та, которая отберёт сегодня любимого, тоже сидит перед зеркалом, чтобы стать красивой для него. И ей, наверно, в причёску вкалывают белые цветы. Интересно, ей хватит ума не надевать белое платье на восьмом месяце?
Волосы по моей просьбе зачесали наверх без пробора, убрали с шеи и подкололи на затылке, оставив спускаться локонами. Никогда в жизни я не выглядела такой красавицей и никогда в жизни я не чувствовала себя такой несчастной. Когда я уже полностью готовая стояла перед зеркалом и надевала украшения, мне вдруг захотелось растрепать волосы, размазать макияж, а платье разорвать на кусочки. Я даже испугалась себя и поспешно спустилась вниз, решив, что лучше быть среди людей. В гостиной уже был Николай. Он вызвался довезти нас до Дворца на улице Войкова, где должна состояться церемония.
- Авдотья, ты великолепна. Похожа на актрису, которая явилась получить премию «Оскар». Как же её имя…Вот ведь старость. Высокая такая.
- Николь Кидман.
- Точно, - поднял вверх палец Николай. – И ты лучше.
- Только если в этом платье и с этой причёской. Всем этим я обязана Нике и её волшебницам.
Николай улыбнулся.
- Ника это чудо. Не знаю, откуда она черпает свою энергию и делится со всеми нами. Когда мы расстались, жизнь сразу стала тусклой. Я сам себя презираю, когда вспоминаю, что смалодушничал.
Его загорелое лицо стало суровым, а глаза смотрели куда-то мимо меня в прошлое.
- Вы не должны винить себя, - быстро сказала я. – Бывают такие обстоятельства. Вы сделали то, что не могли не сделать. Главное, что Ника…
Увлечённые беседой, мы не услышали, как в гостиную въехала Ника.
- Кто там упоминает моё имя? – послышался её весёлый энергичный голос.
- Ника, - Николай поспешно бросился к ней и опустился на колени, припав к её руке.
Может, мне и следовало отвернуться, но я не могла отвести глаз ни от этой сцены, ни от самой Ники. И пусть я видела её во время примерки в этом бледно-голубом платье с рукавами, спадающими фалдами до локтя, но не видела её с высоко поднятыми, расчёсанными на косой пробор, белоснежными волосами. Сегодня она походила на добрую волшебницу из сказки, красоту которой не могли испортить ни морщины, ни возраст. На шею она одела ожерелье из топазов и такие же серьги, которые подчёркивали тон платья с лёгким белоснежным узором. На моих глазах выступили слёзы и сейчас, больше, чем когда-либо, я пожалела, что она не может встать со своего кресла на свои маленькие ножки в белых туфельках.
- Коленька, что ты такое натворил, что ведёшь себя так странно? – спросила она, всё ещё не отрывая от него взгляда.