— Я подумала, что в тот день нам бы пришел конец, если бы не вы.
— Был рад помочь… — ответил я столь же тихо, — миссис Джек и ее подруге.
— Миссис Джек — и ее подруга — премного вам обязаны, — весело подхватила она уже обычным голосом и тоном. Я видел, что она целиком вернула самообладание и убрала руки от бортов. Теперь мы отошли от рифов на глубину и уже скоро увидели Сэнди-Крейгс. Заметив, что миссис Джек и ее провожатый идут прогулочным шагом по песку, и не желая ее торопить, я с согласия своей спутницы попросил юного Хэя держаться самого внешнего края Сэнди-Крейгс, сплошь серо-белых от чаек. При нашем приближении все чайки взлетели и закружили с воплями; как отрадно было видеть изумление и восхищение в следящих за дугой пернатого облака глазах девушки.
Мы держались у большой заостренной скалы, пока не увидели, как в нашу сторону между валунов опасливо пробирается миссис Джек. Тогда мы погребли к береговому камню и поставили корзинку для пикника в безопасное место. Затем, разложив коврики и подушки, приготовили для миссис Джек уютное гнездышко. Мисс Анита сама выбрала место. Должен сказать, я бы, пожалуй, сделал иначе, а мисс Анита постаралась усадить подругу спиной к той скале, откуда ее спасли. Несомненно, участливая девушка не желала лишний раз тревожить компаньонку неприятными воспоминаниями.
Позаботившись о ней, мы наконец отпустили мальчишек до времени середины прилива. Миссис Джек порядком утомилась, пройдясь по песку, и клевала носом, уже когда мы уходили. Затем мисс Анита достала свой маленький мольберт, а я установил его так, как она велела; разложив стул и приготовив палитру, я сел у ее ног на камень и любовался ею, а она приступила к работе.
Какое-то время она писала в тишине, затем, повернувшись ко мне, вдруг спросила:
— Что же с теми бумагами? Вы что-нибудь узнали?
Только тогда мне вспомнилось письмо в кармане. Не говоря ни слова, я протянул его Марджори. Приняла она его и с улыбкой, и с легким румянцем на лице.
Но, стоило ей увидеть дату, как у нее невольно вырвалось:
— Почему я не получила его раньше?
— Потому что у меня нет вашего адреса и я не знал, как вас найти.
— Понимаю… — ответила она рассеянно, уже приступив к чтению. Закончив, она вернула страницы и сказала: — Теперь прочитайте вслух вы, пока я рисую; и позвольте задавать вопросы, чтобы лучше разобраться.
И я читал, а она время от времени что-то уточняла. Два-три раза мне пришлось перечитывать места из монографии о шифрах, но с каждым разом она схватывала все лучше и лучше, пока наконец не спросила с интересом:
— Вы сами когда-нибудь придумывали такие сокращения для шифра?
— Еще нет, но мог бы. Я был так занят расшифровкой тайнописи, что руки не дошли попробовать написать что-либо самому.
— И вы преуспели?
— Нет! — отвечал я. — Увы, пока не добился ничего определенного, но должен сказать, что уверен: шифр есть.
— Вы пробовали прочитать и цифры, и точки?
— Да, — ответил я. — Но мне все еще не за что уцепиться.
— Вы правда считаете, судя по своим исследованиям, что шифр — двухбуквенный или основан на двухбуквенном?
— Да! Не могу сказать, как именно пришел к этому выводу, но я в нем уверен.
— Там есть комбинации из пяти символов?
— Нет.
— Комбинации меньше чем из пяти?
— Могут быть. Должны.
— Тогда почему же вы не попробуете свести двухбуквенный шифр к самой короткой комбинации? Вдруг прольете свет, двинувшись с другой стороны.
Тут меня осенило, и я решил, что моей задачей — как только гостьи уедут из Крудена — будет сократить бэконовский шифр.