Луиза собиралась удалиться, когда Мари спросила ее о женщине в красном, которую заметила в окнах верхнего этажа. Необъяснимая тень не сходила с лица слепой, пока она пыталась разубедить внучку.
— Вот уже много лет, как этот этаж заколочен… Там жила Мэри. Больше сорока лет туда не входит никто посторонний, — усталым голосом проговорила Луиза.
Но Мари, не разубежденная, поклялась себе, что не будет игрушкой обманчивых иллюзий.
2
Первое происшествие случилось на следующий день. Сначала все было прекрасно. Мари чувствовала себя легкой и свободной в ласковом майском воздухе, наполненном солнечными брызгами. Покачиваясь в унисон с энергичными движениями мускулистого англо-арабского скакуна, она наслаждалась запахами срезанной травы, вспаханной земли, прикосновениями к шерстистым бокам лошади, когда давала шенкеля, понукая ее. Она не отрываясь смотрела на Лукаса, который только что остановил свою лошадь на вершине холма. Он повернул к ней улыбающееся лицо с упавшими на лоб прядками волос, и сердце Мари переполнилось счастьем от любви к этому мужчине.
Когда она подъехала к нему, у нее перехватило дыхание от красоты вдруг открывшегося перед ней пейзажа.
— Как в сказках о феях… — восхищенно прошептала она.
На сколько хватало взгляда, с высоты простирались вперемежку зеленые луга и торфяники, скалистые уступы, красноватые от взбирающихся по их склонам фуксий, серые утесы, круто обрывающиеся в море, обозначая береговую границу полоской охряного песка.
Но центром этого пейзажа несомненно являлся остров, названный местными жителями островом Химер. Небольшой кусок суши с деревьями, скалами, скрывающимися за густой листвой, связывался с Киллмором длинным, прямым песчаным перешейком, который исчезал во время прилива, на несколько часов в день превращаясь в маленький иллюзорный островок — отсюда и его название.
Чуть дальше, в открытом море, сторожевым постом возвышалась каменная башня, окруженная рифами. Если верить путеводителю, это были остатки средневековой крепости, возведенной Даной, первой кельтской королевой, больше известной как Алая Королева — отчасти из-за кроваво-красного цвета ее платьев, отчасти по причине ее жестокости.
— В сказках принц кладет к ногам любимой свое королевство, — пошутил Лукас, — а не наоборот.
Но Мари уловила в его словах нотку сожаления. Однако эти земли были ей дороги лишь потому, что до нее по ним ступала нога ее матери. И ничем более.
— Тебе я обязана тем, что я здесь, — нежно сказала она. — Спасибо, что заставил меня согласиться.
— Ты и вправду не жалеешь? — спросил Лукас.
Ее с самого начала очаровали его ореховые глаза, нежно-ироничный взгляд, которым он взирал на мир, вещи и людей. Правда, вначале он иногда раздражал ее философским складом ума, в котором находилось место особому отношению к различным верованиям и суевериям. Однако Лукаса и Мари объединяла общая страсть — любовь к выбранной профессии полицейских. Ну и взаимная любовь, конечно. Для Мари это было чудом, для него — очевидностью. Хотя они и прожили вместе год, все сведения о Лукасе она почерпнула от его отца, Марка Ферсена, и немножко от его матери, Элен, делившейся своими воспоминаниями, когда болезнь Альцгеймера на время отпускала ее.
Лукас шутил, что Мари знала о нем только лучшее, а о худшем узнать никогда не поздно.
Пока молодая женщина была непоколебимо уверена в том, что этот мужчина имеет над ней власть, заставляя терять голову, и завтра она станет его женой.
Она наградила его лучезарной улыбкой.
— Ты был прав. В Лендсене невозможно вступать в брак — там слишком много призраков прошлого.
Чтобы не дать мрачным воспоминаниям испортить эти мгновения, она резко пришпорила лошадь, галопом направив ее по пологому скату к перешейку.
Тяжелые тучи нависали над островом. Лошадь Лукаса, обогнав Мари, неожиданно вздыбилась. Сброшенный с седла, Лукас пролетел по воздуху и с размаху упал на влажный песок. Смех застрял в горле Мари, когда она увидела неподвижное тело. Она быстро соскочила с седла и бросилась к нему. Ее испугали его застывший взгляд и мертвенная бледность.
— Ты ушибся? Ответь мне, Лукас! Лукас! ЛУКАС!
Охваченная тревогой, она сильно встряхнула его и облегченно вздохнула, увидев, как сходит бледность с лица и оживают зрачки.
Мари помогла Лукасу подняться. Он не был ранен, вот разве что самолюбие… А еще вывалянная в песке одежда.