— Приветствую, путник! Раздели с нами трапезу, пока боги милостивы!
— Благодарю! — Эсхин спешился, глядя на головешки, оставшиеся от трактира, — Ты не выглядишь слишком опечаленным общим горем.
— Увы! Такова природа человека. Я сочувствую чужой беде, но рад, что она обошла меня стороной. Товары не пострадали, можно беспрепятственно продолжать путь.
Эсхин уселся, благодарно приняв миску с едой.
«Странно, — подумал он, — Не признали. Неужто Темный Мечник не такая уж важная персона?»
А потом дошло — он без доспехов! Мало кто за пределами Сикиона отличал властителя города в лицо, большинство узнавали лишь по темным доспехам. А когда узнавали — начинали пресмыкаться и лебезить.
«Нужно почаще путешествовать налегке, — решил Эсхин, — В этом есть что-то… необычное.»
— Так что тут произошло? — спросил мечник, не прерывая трапезу.
— Набег, — промычал купец, пережевывая пищу, — Целая банда! Я думаю, сам Острозуб вылез из берлоги. Мужчин убили, трактир сожгли, женщин угнали в плен.
Услыхав последние слова, Эсхин вздрогнул.
— Что же никто не торопится на выручку?
— Ну… Я простой купец, — он демонстративно склонил голову, — Кохиос к вашим услугам. Увы, не в моих силах сражаться с бандами. На то есть стражники, ополчение, армия в конце концов.
— Неужто тут собрались одни купцы? — Эсхин обвел взглядом местность.
Кохиос поежился: тон, коим было сказано, не понравился.
— Почему же… двое пошли по следу. Дикий варвар и мой… приятель — Хилон.
— Двое значит… — мечник поставил пустую миску на землю, — А с этим варваром случайно не было девушки? Такая невысокая, красивая, темноволосая.
— Как же, была! Только ее тоже заневолили, потому варвар и ринулся вдогонку! — купец призадумался, — А ты, стало быть, знаешь их?
— Знаю, — ответил Эсхин, поднявшись, — Я должен отвезти девушку в Сикион.
— Сикион? — удивился Кохиос, — Это там, где правит Эсхин Кровавый?
Мечник улыбнулся.
«Определенно, стоит иногда ходить без доспехов, — подумал он, — Такого прозвища я еще не слыхал!»
— Эй, не обижайся! Подумаешь, ну нравится вождю казнить всех, кто слово против скажет, так что с того… Главное, жители не против, — купец хохотнул, — Как тебя зовут, путник? Глядишь, буду в Сикионе, хоть одна душа знакомая найдется!
Эсхин не ответил, вместо этого открыл сумки. Вынув доспехи, начал неторопливо облачаться. По мере того, как нагрудник, поножи и наручи заняли свои места, веселое лицо купца вытянулось, гримаса недоумения сменилась все больше проступающим страхом.
Мечник уселся в седло, конь нетерпеливо гарцевал, всадник нацепил шлем, поправил перевязь меча.
— Я… я… я… — запинаясь забормотал караванщик.
— Ты — Кохиос, купец, — строго закончил Эсхин, — Я запомню это имя. Будешь в Сикионе, обязательно заезжай. Приятно познакомиться!
Всадник миновал сгоревший трактир, на полном ходу без труда держась протоптанному пути банды. Кохиос долго смотрел вслед, утирая обильный пот и кляня себя за длинный язык.
Эсхин скакал во всю мочь, сердце воина тревожно сжималось. Пандора! Она не могла погибнуть, слишком много надежд с ней связано, слишком великая миссия возложена на девушку! Она настолько важна, что мечник не задумываясь пожертвовал бы ради девушки всем, жизнью в том числе.
Пророчество… Слова звучали в голове Эсхина точно так же, как их когда-то изрекла Пифия…
Лев разгадает тайну Пандоры, и Сокол падет.
Как и все прорицания, оно загадочно и оставляет широкое поле для возможных толкований. Что за лев? Что за тайна? Эсхин не знал, хотя пытался выяснить всеми доступными способами. Зато он сразу понял, кто такой Сокол, и ради его падения мечник сделал бы что угодно.
Увы, девушке не суждено понять всю важность пророчества, осознать неимоверную тяжесть предназначения. Для нее слова Пифии — не более, чем забавный стишок, потешка для детей. Также легкомысленно к воле богов отнеслись и родители девушки.
Эсхин хорошо помнил, как лучший друг, Фотий, попросил съездить с ним в Дельфы. Жена Фотия, Агата, и маленькая Пандора, еще закутанная в пеленки — все были счастливы посетить храм великого Аполлона. Как обычно, ничто не предвещало беды.
Но когда Эсхин услышал пророчество, сказанное маленькой девочке… Он едва дотерпел до усадьбы Фотия, прежде чем начать серьезный разговор. К смущению и великому беспокойству воина, друг не придал особого внимания предсказанию. Он смеялся, шутливо отмахиваясь от слов Эсхина, на все увещевания реагировал одинаково несерьезно и неуважительно.