Спустя несколько часов эта же колонна проехала той же трассой, но в обратном направлении. В кузовах КАМАЗов находилась земля, снятая дорожными машинами с участка главного инженера. А ближе к вечеру на участок завезли чистейший чернозем.
Мой фельетон обсуждали на горкоме партии и… предупредили товарища Разинкова «о недопустимости подобных действий». И все. Да и то, правда, перечить ему, тем более, вставать поперек дороги никто не осмеливался: ни милиция, ни даже органы.
Вскоре после опубликования фельетона Разинков подстерег меня возле дома. Я шел на почту, когда он окликнул меня, подозвал к себе. Едва сдерживая раздражение, прохрипел:
— За эту гнусную статейку ты еще поплачешь кровавыми слезами!
— Вы мне угрожаете? — интеллигентно спросил я. — Я поставлю в известность милицию.
— Ха-ха и еще раз ха! — и впрямь хохотнул Разинков. — Вся милиция у меня за кушаком. И еще тебе пришьют за клевету. Ведь никто моих слов не слышал. Водитель у меня глухонемой. Запомни: я выжду, выберу момент и… — Не договорив, Разинков укатил прочь.
И после всего этого волею обстоятельств я должен встретиться с ним и мило объясниться. В голове у меня появилась дерзкая мысль: люди, подобные нашему боссу, не ожидая первого удара, предпочитают наносить его сами. Надо бы позвонить Разинкову, нагло потребовать машину для встречи, передать привет из Израиля. Жаль, умные мысли у меня почему-то всегда запаздывают.
…Мне повезло. Еще бы минут десять — и гражданин Разинков укатил бы на дачу. «Волга» стояла «под парами», с включенным двигателем. Сам хозяин в спортивном костюме давал указание здоровенному жлобу, видимо, телохранителю, какие сумки брать.
Завидев меня, Разинков оторопел, недоуменно покосился на жлоба-телохранителя, дескать, как сюда попал этот тип?
— Здравствуйте, Александр Михайлович! — вежливо поздоровался я, предвкушая, какое удовольствие получу в конце разговора.
— Кого я вижу, сам не рад! — недовольно пробурчал Разинков. — Писака несчастный! Тебя еще не «пришили»? Скоро, скоро! — повернулся к телохранителю: «Гоша меня мутит от этого фраера, дайте ему пинка под зад!»
— Без проблем, шеф! — широко заулыбался жлоб, пошевелил толстыми, как сардельки пальцами, медленно стал надвигаться на меня.
Что было делать? Этот орешек был мне явно не по зубам. Жаль, не получилось у нас «плавного» перехода к деловому разговору. Пришлось с порога открывать карты:
— Остыньте, гражданин Разинков. Успокойте своего холуя! Вы же знаете: за покушение на журналиста…
— Плевал я на журналистов, на всех плевал! Гоша!
— Наш общий знакомый из средиземноморской страны будет очень недоволен, если хоть один волос упадет с моей головы. Вы поняли?
— Знакомый? — удивился Разинков. — Фамилия?
— Господин Блювштейн! — выпалил я одним духом, ибо громила Гоша уже поднимал руку для удара.
— Блювштейн? — Разинков жестом остановил телохранителя. — Ты не бредишь? Не знаю я никакого Блювштейна. И вообще, с евреями предпочитаю не связываться.
— Хорошо, я так ему и передам! Ну! Что будем делать дальше?
— Придется тебе объяснить кое-что! Говори, да поживей!
— Пусть этот… уйдет прочь! — я кивнул на нежелательного свидетеля.
— Исчезни, Гоша! — прикрикнул Разинков. Жлоб мгновенно исчез, пожав плечами.
— Говори! Говори, да не заговаривайся! — С Разинковым творилось непонятное. Едва вышел Гоша, как босс захлопал ресницами, отступил от меня на пару шагов, будто ожидая моего очередного выпада, вытер концом шторы разом вспотевший лоб, затряс головой, будто хотел избавиться от кошмарного видения. Видимо, я все рассчитал точно и попал прямо в «яблочко». Нетрудно было представить смятение Разинкова: ярый враг-журналист, слывущий в городе бессребреником и… израильский «авторитет» Блювштейн, о связях с которым никто в Старососненске не знает и знать не может.
— Вам, дорогой начальник, привет от господина Блювштейна из Израиля!
— Допустим! Допустим! — Разинков тяжело плюхнулся в кресло, уставился на меня, как удав на кролика, хотя сам в этот момент больше походил на кролика, ибо не представлял мою роль в создавшейся ситуации. Наверное, если бы в центре России случилось землетрясение, он вряд ли больше удивился, чем сейчас.
— А мне говорили, что Разинков — культурный человек, — я буквально издевался над боссом, тянул время, понимая, что каждая секунда неясности мучительна для него. — Даже не пригласите гостя сесть. На улице — дикая жара, как в Израиле, ехал в автобусе, переполненном работягами. Пивком бы угостили.