— Не вижу никакого смысла, — пробормотал Сэм.
— Готова с тобой согласиться, — пробормотала в ответ Мара, делая усилие, чтобы скрыть свое презрение.
— Очень странно, Мара, — продолжал Сэм. — Я говорю об электронном сообщении, которое только что пришло. Правительство США отозвало свои иски к Китаю, выдвинутые во Всемирной торговой организации.
— Я тебя не понимаю, Сэм.
— Разве ты не читала об этом деле, когда была в Китае?
— Нет. У меня были дела поважнее, или ты забыл?
— Не забыл. — Покровительственный тон Сэма напомнил ей, что их расставание имело свои преимущества. — Несколько месяцев тому назад под давлением конгресса американское правительство обратилось в ВТО с официальной жалобой на Китай по поводу торговых препон и вопросов интеллектуальной собственности, относящихся к импорту и пиратству. Китайская сторона заявила, что глубоко сожалеет, однако поступок США способен подорвать дружеские отношения и плохо сказаться на двусторонней торговле. Мое положение в Гонконге чрезвычайно осложнилось, так как китайцы трактуют действия США как шаг к протекционизму и ксенофобии.
— Но правительство США только что отозвало иски?
— Да. Только что. Хотя китайцы не выполнили ни одного из условий, выдвинутых нашей стороной в качестве обязательных для отзыва исков.
Дверь открылась, в зал вошел торговый представитель Китая. Он поклонился Маре и Бену и протянул руку для рукопожатий.
— Примите мои извинения, — сказал он. — Возникло срочное дело, поэтому мне придется покинуть нашу встречу.
Мара отчаянно хотела передать карту Вану, прежде чем Ричард прослышит о ее махинациях и помешает.
— Право, нет необходимости отменять встречу. Я займу у вас всего лишь минуту.
— Мисс Койн, вы не понимаете. Срочное дело, которым я сейчас должен заняться, требует отмены этой встречи. А также причины, по которой мы здесь собрались.
Мара растерялась. От нее ускользала связь между срочным делом Вана — по-видимому, новостями ВТО — и картой. Но тут Ван повернулся к Бену и произнес:
— Можете вернуть карту спонсору ваших археологических раскопок — мистеру Ричарду Тобиасу.
57
Весна 1500 года
Лиссабон, Португалия
Антонио старается не замечать присутствия рыцарей. Он обходит стороной новую часовню, в которой они работают, и помещения, где они живут. Антонио боится потерять покой и тишину монастырской жизни, но от шума ему все равно не скрыться. А еще он не может не обращать внимания на слухи о чудесном алтаре, над которым трудятся рыцари.
Однажды холодным утром после службы, когда небо затянуло черными облаками, предвещавшими бурю, он оказывается в апсиде, ведущей к часовне. Перед тяжелыми коваными воротами стоят на часах два рыцаря ордена Христа. Антонио кивает им, и они позволяют ему войти: в святая святых могут проникнуть только рыцари, монахи и ремесленники. Антонио знает, что в одолженной рясе он выглядит как монах.
Он толкает скрипучие ворота и входит в пустую часовню, построенную недавно по заказу короля Мануэла для частного поминания Ависской королевской династии. В часовне пахнет льняным маслом и тяжелым трудом. Он опускается на деревянную скамью, щедро украшенную резьбой, и устремляет взгляд на почти законченный полиптих из шести досок над роскошным мраморным алтарем.
Художники создали удивительное собрание портретов прошлого и настоящего. Антонио узнает святого Винсента, молодого короля Жуана, мудрого принца Генриха Мореплавателя и благодарного короля Альфонса V на фоне монахов, рыцарей, рыбаков и священников. В сочетании с диковинными предметами, изображенными на всех досках то там, то здесь, портреты, как кажется Антонио, рассказывают эпическую историю морских путешествий Португалии с целью распространять христианство и обрести господство в торговле. Героические образы нарушают его с трудом приобретенный душевный покой.
Между двумя центральными досками, изображающими святого Винсента, расположена ниша с небольшой скульптурой, которая привлекает внимание Антонио. Скульптура кажется ему знакомой. Он поднимается со скамьи и подходит ближе.
С удивлением обнаруживает, что прекрасно знает скульптуру. Это деревянное изображение архангела Рафаэла, покровителя пилигримов и путешественников. Антонио видел собственными глазами, как капитан Паулу да Гама передавал ее из рук в руки своему брату, капитану Васко да Гаме, в тот самый день, когда они сожгли «Сан-Рафаэл». Эту фигуру капитан-майор держал на своем личном алтаре весь долгий путь домой, в Португалию.