Огромный самолет плавно развернулся, заняв свое место на взлетной полосе, постоял там минутудругую, готовясь, подобно прыгуну в длину на Олимпийских играх, набрать скорость для взлета. Мужчина у окна знал, что скоро сможет расслабиться почти полностью. Подобно многим другим преступникам, он жил в счастливом заблуждении, что между Испанией и Соединенным Королевством нет договора об экстрадиции. Он читал о многих преступниках – грабителях банков, коррупционерах, наркокурьерах или гомосексуалистах – которые жили счастливо и бездельничали на разных курортах Коста-дель-Соль. Вскоре двигатели машины были полностью задействованы, и ее мощная сила стала почти осязаема.
После моторы вроде бы поутихли.
А после этого остановились совсем.
И два представителя охраны в аэропорту Гатвик поднялись в самолет.
Для мужчины, возле которого остановились полицейские, не было смысла пытаться бежать. И куда бы он мог убежать?
«Боинг» задержался совсем ненадолго; через пять минут он отделился от земли под углом в сорок пять градусов и отправился к цели полета. Вскоре пассажирам сообщили, что они могут расстегнуть ремни: все было в порядке. И через шесть рядов позади освободившегося места, женщина у окна прикурила сигарету и глубоко вдохнула дым.
СОРОК ТРЕТЬЯ ГЛАВА
Среда, 8го января, после полудня
Морс сидел в кабинете суперинтетданта Белла на Сент-Олдейтс, дожидаясь Льюиса, которому выпала честь получить показания человека, который был арестован в этот день в своем доме в юго-восточном Оксфорде.
– Чертовски умно, знаете ли! – повторял Белл.
Морс кивал; ему нравился Белл – хотя и не очень сильно – и он догадывался, что Льюису надо поспешить со своим допросом.
– Все же, хорошо проделано! – сказал Белл. – Главный будет доволен.
– Может и мне перепадет пара дней отпуска до конца десятилетия.
– Несмотря ни на что, мы вам очень признательны – ведь вы это знаете?
– Да, – сказал Морс почти искренне.
В час с четвертью пришел Льюис в приподнятом настроении, который положил на стол перед Морсом четыре страницы показаний.
– Может быть, найдете несколько грамматических ошибок там сям, сэр, но в целом это поистине литературное произведение; думаю, вы с этим согласитесь.
Морс взял показания и просмотрел последнюю страницу:
…нормальным образом, но возникли трудности, и в ноябре я потерял работу, а я был единственным в группе с женой и четырьмя детьми, о которых надо было заботиться. Я получал социальное пособие, но дела шли все хуже, и тогда появилось это предложение. Требовалось только сделать то, что он мне сказал, и это было совсем не трудно. У меня действительно не было выбора, так как я сильно нуждался в деньгах, а не потому, что хотел сделать что-то плохое. Я знаю о том, что произошло, поскольку прочел в «Оксфорд мейл», но когда я соглашался, я просто делал то, что мне сказали, и тогда я не знал для чего все это. Я очень сожалею обо всем. Пожалуйста, отметьте, что я все рассказал, потому что люблю жену и своих детей.
Продиктовано сержантом Льюисом, Отдел расследования уголовных преступлений, Кидлингтон, показания мистера Уинстона Гранта, рабочего (безработного), проживающего на Роуз-Хилл-Гарденс 29, в Роуз-Хилл, Оксфорд, 8 января.
– Ну, есть кое-какие ошибки, – пробормотал Морс.
– Будем здесь его держать? – спросил Белл.
– Он ваш, – сказал Морс.
– А обвинение – официально?
– «Соучастие в убийстве», предполагаю – но я не юрист.
– «Участие в убийстве», может быть? – предложил Льюис, который в последний раз выглядел таким счастливым, когда его старшая дочь впервые сообщила ему, что беременна.
Вернувшись в Управление в Кидлингтоне, Морс уселся в старое кресло из черной кожи, при этом он выглядел (по крайней мере, в ту минуту) спокойным и расслабленным. Мужчина, арестованный в Гатвике около двух часов назад, был уже на пути в Оксфорд и должен был прибыть (как узнал Морс) примерно через пятнадцать минут. Еще было время насладиться удовольствием.