— Ну как, освоился с этим самопалом? — Зурлов указал на ящик с ЛСКП.
Серёжа кивнул. В течение часа, последовавшего за недолгим отдыхом в балке, он только и делал, что под наблюдением куратора дырявил лазерными лучами ледяную стену каверны.
— Да, ничего сложного. Володь, а Лёша… Алексей Монахов действительно подстрелил из такого лунного червяка?
Упоминание об охоте на спутнике Земли, вскользь брошенное собеседником, не давало ему покоя — особенно после того, как он впервые взял в руки лазерный револьвер. В мечтах Серёжа представлял, как он, вооружившись этим… нет, не самопалом и не каким-то там спектрографическим комплексом, а лучемётом, словно позаимствованным из фантастических книжек! — выслеживает в лунных кратерах инопланетных чудовищ.
В наушниках прошелестел ехидный смешок.
— Ну, во-первых, олгой-хорхои не обитатели Луны, а явились туда через «обруч». Во вторых, у Монахова был не такой аппарат, а предыдущая модель, не такая мощная. А в третьих, никого он не подстрелил, этим тварям лазерный луч — что слону дробина. Миной взорвал, самодельной.
— Но тогда почему…
— По кочану. — оборвал его Зурлов. — Сегодня в программе вечер вопросов и ответов, или собираешься-таки поработать?
Серёжа не нашёлся что ответить.
— Молчание — знак согласия. — констатировал куратор. — Бери эту штуку и пошли.
Он пристегнул поясной карабин к тросу, протянутому к буксировщикам, зачаленным за стальные шкворни у самого края каверны — огромной, сто метров в ширину и не меньше десяти в высоту полости. В глубину она имела не меньше тридцати метров и увеличивалась, по мере того, как ледорезные машины расчищали всё новые и новые участки гигантского «обруча». Сейчас техника простаивала — Пьявко с двумя помощниками струями перегретого пара счищали лёд с символов, густо покрывающих металлическую поверхность.
— Леонид Андреич просил взять пробы на стене напротив каверны. — сообщил Зурлов. — Работы продолжаться уже там Сперва вручную вырубят небольшую нишу, установят в ней малый ледорез и с его помощью подготовят площадку для тяжёлой техники.
Серёжа посмотрел на противоположную стену, на которой играли отсветы прожекторов.
— А как же балки? Их тоже будут перетаскивать?
— Зачем? Оставят на прежнем месте. А люди на новую площадку будут добираться своим ходом.
— Это как? — удивился Серёжа. — С реактивными ранцами, что ли? На «Лагранже» вроде, есть несколько штук…
— Зачем на ранцах? Поперёк колодца натянут трос пристёгиваешься карабином, отталкиваешься посильнее, и вперёд!
— Трос? — Серёжа задумался. — А «омары» за него не будут цепляться?
— Если пилот зазевается — можно и зацепиться. Так что повнимательнее, когда сядешь в капсулу.
— В капсулу? — Серёжа радостно вскинулся. — И управлять тоже буду?
— Не в этот раз. — Зурлов охладил его пыл. — Сейчас поведу я, а ты цепляйся к решётке, будешь брать пробы. И смотри, ящик закрепи хорошенько. Улетит на развороте — гоняйся за ним по всей Дыре…
Серёжа сразу понял, что главное — это хорошенько закрепиться, чтобы не мотало во все стороны при манёврах «омара». Зурлов пилотировал буксировщик в своей обычной агрессивной манере, чередуя резкие повороты с мощными тяговыми импульсами, и если бы не пара дополнительных ремней, пассажиру — пришлось бы несладко. Нужно было держаться за грузовую решётку обеими руками, дожидаясь, пока «омар» не встанет параллельно стене метрах в пяти от её зеркально-гладкой поверхности; потом следовало извлечь из ящика «самопал», произвести лазерный выстрел и записать показания спектрометра. С одной позиции брали три пробы; после этого Серёжа убирал ЛСКП обратно в ящик и давал сигнал. ’Омар смещался в сторону метра на четыре — и всё повторялось снова. Они уже сожгли восемь патронов с магниевой фольгой, когда после очередного выстрела вместо облачка пара из стены ударил сном искр — ослепительно-белых, словно при электросварке.
— … Я принял решение эвакуировать персонал из каверны. — закончил Леонов. Тяжёлое оборудование будет законсервировано, энергопитание отключено. — Человек-легенда, первый человек в открытом космосе, он всего три дня, как вернулся на «Лагранж» с Земли, где проходил курс лечения и реабилитации. На станции говорили, что ему предлагали аналогичную должность на Марсе, на строящейся станции «Берроуз» — Леонов отказался, предпочёл вернуться на прежнее место. В системе Сатурна он царь, бог и воинский начальник — здесь ему, кроме «Лагранжа» подчиняются и станция «Гюйгенс», кружащая по орбите Титана, и небольшой флот из трёх орбитальных грузовиков, «Гершель», «Койпер» и «Кассини» последний был специально оборудован для изучения Колец. Поговаривали о планах подвесить над плоскостью колец ещё одну станцию, малую, подобную «Гюйгенсу» — если это случится, она тоже окажется в подчинении Леонова. Подчинённые в шутку называли его «вице-королём» системы Сатурна — забавные картинки на эту тему то и дело появлялись на доске объявлений в станционной кают-компании. Они впрочем, никогда не носили характера недоброжелательного — Леонова на станции любили, уважали и искренне радовались его возвращению.