’…Если что-то я забуду
Вряд ли звёзды примут нас…’
Нет, не забуду. И никто из нас не забудет.
Часть первая
Поиски и раздоры
I
— Развели, понимаешь, детский сад в космосе… недовольно пробурчал Шадрин. — И ладно бы на орбите Земли, туда кто не шастает — и туристы, и самодеятельность с концертами, скоро школьные экскурсии будут возить! Но чтобы в Дальнем Внеземелье, в системе Сатурна? Куда мир катится?
Серёжа сделал вид, что сказанное к нему не относиться — вот ничуточки! — и планетолог имеет в виду кого-то другого. Хотя, кому ещё здесь адресовать эту обидную реплику? В ангаре «омаров» он один из «юниорской» группы, которую Денис Шадрин так неуважительно обозвал детским садом…
— Про детский сад — кто бы говорил? — отозвался второй планетолог. — Сам-то кто? Студент-дипломник, во Внеземелье чуть ли не в первый раз году, а туда же…
Серёжа приободрился. Леонид Андреевич Пьявко был почти вдвое старше своего коллеги. На «Лагранж» он перебрался не так давно — когда прежний экипаж станции, вымотанный годичной «робинзонадой» пришлось заменять на новый, и срочно понадобились специалисты с опытом работы на малых планетах. Таковых во Внеземелье нашлось не так уж много, и один из них — как раз Пьявко, состоявший раньше старшим селенологом лунной базы «Ловелл». На «Лагранже» он занял аналогичную должность, и как только на станции появились мальчишки и девчонки из «юниорской» программы Проекта, взял их под свою отеческую опеку. Что касается Дениса — то он всего неделю, как прибыл на «Лагранж» для прохождения преддипломной практики. К Серёжке и его одногруппникам он относился с иронией и не упускал случая поддеть, и увы, не всегда по– доброму. Вот и сегодня — в который уже раз заводит разговоры о «детском саде в космосе»… А Володя Зурлов — между прочим, куратор их группы — вместо того, чтобы заступиться за подопечного, ухмыляется и, знай себе, ковыряется в блоке маневровых двигателей…
Пьявко выдернул из манипулятора какую-то блестящую загогулину, критически осмотрел, покачал головой, и выплыл из ангара, хватаясь за прикреплённые к стенам поручни. Загогулину он прихватил с собой. Серёжа проводил ветерана тоскливым взглядом — ну вот, теперь студент снова примется за своё, а осадить его будет некому…
— Слышал, вы скоро нас покидаете? — поинтересовался Шадрин. — А говорили, что практика ваша на два месяца?
Зурлов протёр ветошкой внутренность дюзы, зачем-то дунул и кивнул:
— Так и есть. Мы с Егором с Татьяной останемся на «Лагранже», а Лестев действительно отбывает. Но не то, чтобы скоро — недели через две придёт «Заря», на ней он и продолжит практику.
— За что это ему такое счастье? — удивился студент. Серёжка поморщился — не слишком приятно, когда о тебе говорят в третьем лице, да и невежливо это…
— А у Лестева там блат. — ухмыльнулся Зурлов. Он, как и Шадрин, не утруждал себя хорошими манерами. — На «Заре» командиром десантной группы Монахов — он знает Лестева, вот и затребовал его к себе на оставшуюся часть практики.
— Это какой Монахов? — Шадрин наморщил лоб. — Уж не тот ли, что на Луне олгой-хорхоев бил?
— Он самый и есть. — подтвердил куратор, и Серёжка подумал, что он, кажется, не слишком-то любит Алексея. — Он, кстати, и на «Лагранже» побывал — когда «Тихо Браге» в «обруч» затянуло.
— А потом куда? К Титану, или к Кольцам?
— Нет, что им там делать? Туда и «Гершель» может слетать. «Заря» на «Лагранже» примет на борт научников и отправится в Пояс Астероидов. Между прочим, Леонид Андреич с ними пойдёт, утром в диспетчерской говорили…