Священники не владели русским языком, и им оставалось лишь осенить себя крестным знамением.
Полковник Гвиано и его супруга вышли провожать дражайшего доктора Зайделя к воротам крепости.
— Ну, вы решите, решите?! — настаивала дама.
— Решит, решит! — повторял комендант.
— Мы рассказали о вашем волшебном искусстве супругам Стабилини, — сообщила синьора — Они буквально заинтригованы.
— Спасибо, конечно. Но ведь я завтра уматываю домой.
— Но вы вернетесь, вернетесь?! — спрашивала синьора.
— Вернется, вернется, — ответствовал супруг.
Фома сложился пополам и втиснулся в комендантский автомобиль.
— Для вас надо строить машину по спецзаказу! — хихикнул полковник.
— Таким и должен быть настоящий мужчина! — заявила сионьора.
5. НЕТ ХУДА БЕЗ ДОБРА
— А теперь зададим стрекача! — сказал Ерема, стремительно входя в гостиничный номер. — Как можно быстрей!
— Все обошлось? — тревожно спросил Фома.
— Порядок! Уплыли. Утром будут в Югославии. А ты давно из крепости? Там еще не хватились?
— До утра не хватятся.
— Когда поезда?
— В полдень и вечером.
— На дневной успеваем?
— Должны успеть. С утра схожу поставлю выездные штампы, и порядок.
— Билеты заказал?
— Ага. Утром принесут. Ты будь в номере.
— Лады. Ты жрать хочешь?
— Меня там обкормили.
— И тебе кусок в горло лез, когда все решалось?
— Лез не лез, а приходилось глотать.
Утром Фома пришел в бюро виз и регистраций и подал в окошечко документы.
Оттуда послышалось:
— Синьоры Зайдель и Эккерт? Швейцария?
— Да.
Услышав фамилии, произнесенные чиновником, с кресел встали двое — лощеный господин в форме офицера жандармерии и приземистый человек в штатском. Они подошли к Фоме, и офицер отчеканил:
— Доктор Альберт Зайдель, именем короля вы арестованы!
— Прошу следовать с нами! — сказал тот, что в штатском.
Фому препроводили к черному автомобилю с занавесками и вежливо усадили на заднее сиденье. Взвыв и исторгнув клуб дыма, машина помчалась по улице.
В сопровождении той же пары Фома поднялся по ступенькам помпезного здания с колоннами. Медная доска свидетельствовала, что здесь помещается министерство внутренних дел Италии.
Продефилировав по коридору, поднялись на лифте. Миновали одну за другой две огромные приемные. Остановились перед роскошными дверями с серебряной табличкой: «Министр внутренних дел». Офицер нырнул за дверь и тотчас же появился снова. Кивнул.
Фому ввели в кабинет гигантских размеров. Две стены были покрыты гофрированным шелком, а третью занимала карта Италии. Зеленый ковер был мохнат, ноги погружались в него по щиколотку.
За подковообразным лакированным столом сидел генерал с лихо закрученными вверх усами. Волосы его были прилизаны и сверкали.
Министр встал, неторопливо подошел к арестованному, всмотрелся в его нахмуренное лицо и внезапно расхохотался. Фома недоуменно глянул на министра. Тот жестом отпустил сопровождающих и, когда они вышли, сказал:
— Перепугались, доктор?
— Не так уж чтоб очень.
— Не бойтесь! А главное, не обижайтесь! Это ведь была шутка — ваш арест. Я всегда так шучу со своими друзьями.
— Шуточки, значит? — сказал Фома.
— Ну, помилуйте, доктор! Нам столько наговорили чудес про ваше искусство, что жена умолила просить вас задержаться в Риме и полечить ее. Ну что вам стоит пожить здесь еще недельку? Наши друзья Гвиано уверяют, что вы применяете прямо-таки фантастические методы!..
Глухо звякнул один из десятка разноцветных телефонов, стоящих на отдельном столике. Министр не спеша подошел, взял трубку.
— Что?! Что?! — воскликнул он. — Этого не может быть!!!
В кабинет вбежал адъютант министра. Он хрипло выкрикнул:
— Ваше превосходительство! Из Регины исчезли четверо пожизненных…
— Я знаю… Мне уже звонили… Этого не может быть…
Министр обессиленно опустился на диван. Перепуганный адъютант заверещал:
— Ему плохо! Он умирает! Доктор, помогите ему!
Фома взял сифон, нажал клапан и направил струю шипучей воды прямо в физиономию министра. С бровей и усов тотчас же потекла черная краска.
Зазвонил серебристый телефон. Адъютант схватил трубку.
— Да? Да, ваша светлость! Да, он здесь. Слушаюсь. Целую ваши ручки!
Адъютант подал трубку Фоме:
— С вами будет говорить ее светлость, супруга министра.
— Слушаю, — сказал Фома.
— Здравствуйте, милый доктор! Вы уже все знаете? Умберто все сказал вам? Умоляю, останьтесь, и вы не пожалеете!
— Но я…
— Не упрямьтесь же, дорогой мой! Приезжайте прямо сейчас ко мне. Умберто даст свою машину.
— Здесь такая заварушка, синьора! Все бегают, галдят. Наверное, сейчас будет не до лечения!
— А что произошло?
— Я так понял, что удрали арестанты из тюрьмы. — Ну и что? Господи, какие пустяки! Это ничего не значит!
— Но у них будут неприятности. Вашему Умберте даже дурно стало.
— Но раз вы там, о чем беспокоиться! Отлежится — пройдет. Вы ему помогли?
— Помог. Он, по-моему, уже очухался.
— Ну-ка дайте ему трубку.
Фома сунул трубку министру:
— Супруга ваша.
— Да-а! — жалобно простонал министр в трубку, — Ах, солнышко, сейчас не до того. У нас такая беда!.. Да… Да… Будем ловить… будем. А не найдем, так посадим взамен четырех — четыреста… Да… Хорошо, ангел мой… Сейчас отправлю.
Министр положил трубку. Сказал адъютанту:
— На моей машине синьора доктора — ко мне домой.
— Будет исполнено, ваше превосходительство!
Красотка-горничная провела Фому в будуар синьоры, обитый голубым шелком. Ее светлость с ослепительной улыбкой встала ему навстречу. Одета министерша была с изысканной скромностью. Домашнее простое платье декольтировано до самого пояса. Разрезы по бокам приоткрывали ноги от бедра до пятки. В пальцах синьоры дымилась сигарета, вставленная в длинный рубиновый мундштук.
Ее светлость подала доктору руку для поцелуя, но Фома, в простоте душевной, этого не понял. Синьора нисколько не обиделась. Она слышала от Гвиано об оригинальности манер и экстравагантности лексикона швейцарской знаменитости. Она с удовольствием оглядела могучую фигуру доктора, отступила на шаг и воскликнула:
— Наконец-то я вас заполучила, милый доктор! Я так благодарна вам! Вы и представить не можете, как жажду я испытать ваши методы лечения!
Фома кашлянул. Показав на белый телефонный аппарат, спросил:
— Телефончиком разрешите воспользоваться?
— Прошу вас! — удивилась министерша.
— Прошу прощенья! — поклонился Фома: при желании и он мог быть галантным.
Министерша вышла.
— Отель «Карлтон»! — назвал Фома. Затем попросил — Сорок второй!.. Алле! Это кто! Ты, Поль Эккерт? Привет! Я вот чего звоню. Никуда не поедем, понял? Задержали тут меня. Вернусь — все растолкую… Ты не ори, дурошлеп! Мне и самому тошно! Билеты сдай. Чего? Ну пусть пропадают. Бес с ними. Все!.. Тут у меня важное дело. A-а, глаза б мои не глядели!
В будуар вплыла синьора. Она проворковала:
— Нам подадут завтрак. Как вы желаете — до или после осмотра?
— После чего?
— Осмотра.
— Ах, осмотра!.. Но у меня с собой даже инструментов нет.
— А мне говорили, что вы обходитесь без обычной медицинской аппаратуры и инструментов.
— Это верно. Ну, тогда ладно. Обойдемся.
— Итак: до или после?