[*200 фунтов = 80 кг.( Прим. автора).]
А что такое богатство в представлении Генри Моррисона? Это, прежде всего, - хороший дом, а еще лучше замок. Да, да это будет дом в виде замка. В старых замках очень сыро и холодно. Он воздвигнет новый, теплый. И там, наконец, согреется. Хватит с него, намерзся в ледяных мансардах, будучи студентом... Решено - замок. Что еще сулит ему богатство? Да! Возможность войти в высшее общество, стать настоящим джентльменом; посещать элитарные клубы, куда беднякам путь заказан. Вот так, господа! Он станет одним из вас - джентльменом в жилете на белой подкладке... гордым, недоступным, всеми уважаемым, одним словом, хозяином жизни. И вы станете подавать ему, сэру Моррисону, эсквайру, свои изнеженные холеные руки; а он, эсквайр, еще будет выбирать: чью руку пожать, а чью, может быть, отвергнуть. Так-то вот, господа.
Ну и наконец, он женится на Бренде Стивенс - этой холодной аристократической штучке (Пирсон сказал бы - сучке), которая с таким презрением его отвергла; отвергла как парию, недостойного её положения, её красоты, её амбициям. Как же она разгневалась на него в ту злополучную осень, год назад; едва не задохнулась от гнева: как посмел он, Моррисон, служащий всего лишь секретарем её достопочтенного отца, сэра Чарльза Стивенса, делать ей, Бренде Стивенс, Настоящей Леди, намеки относительно женитьбы. Это смешно, мистер Как-вас-там. А ведь как мужчина он ей нравился, и можно быть уверенным, что нравится до сих пор. Была у него такая способность - "западать" людям в душу. В его внешними данными и знанием психологии, в особенности женской, это не составляло ему никакого труда. До Бренды у него было много женщин. Но девочки эти все поголовно принадлежали к среднему, а то и низшему сословию - грубоватые, не блещущие интеллектом и воспитанием. А его всегда прельщали женщины интеллектуального склада, аристократки, леди из высшего света, с которыми можно было поговорить на равных о философии, политике; порассуждать об искусстве, потолковать об эмансипации... да о чем угодно, лишь бы они имели хороший вкус, соблюдали такт, приличествующий светскому воспитанию.
Всеми этими качествами в избытке обладала Бренда Стивенс. По существу, она стала его первой серьезной целью в жизни. Мечта о богатстве появилась позже, когда он понял, что с дырявым карманом ему не прельстить Настоящую Леди.
И эта цель наконец-то почти достигнута. Осталось самая малость - дойти и взять... Ох, как он возьмет её!.. Как он ей отомстит! Это будет самая неприличная поза, самая гадкая, самая унизительная для женского достоинства... Только бы дойти...
У Моррисона даже не возникла мысль о том, чтобы бросить к чертовой матери проклятый мешок и тем самым сэкономить силы, и хоть как-то самому дотащиться до ближайшей фактории. Жаль, что Пирсон иного покроя парень. Он быстро вспыхивает, но быстро и сгорает. Этот парень совсем раскис. Идет с закрытыми глазами, и лямка его повисла. Он больше не тянет. Это нечестно! Или ты отказываешься от своей доли или тяни. Такие вот условия ставит Генри Моррисон. Он вознамерился объявить об этом вслух, но Том неожиданно упал на снег без чувств.
- Ладно, приятель, - сочувственно произнес Моррисон, - привал так привал.
Он сходил к ближайшим кустам, задавленным высокими шапками искрящегося снега, наломал веток для костра. Когда огонь разгорелся, Моррисон подтащил безжизненное тело Пирсона поближе к теплу, посадил его на волокушу, подставив ему под спину драгоценный мешок. Вскоре Том Пирсон пришел в себя и протянул к огню закоченевшие пальцы рук, откашлялся жутким кашлем сильно простуженного человека и сказал, тяжело дыша и делая длинные паузы после каждой фразы:
- Слушай, Генри... в ближайшие день-два... мы умрем. - Он тяжко выдохнул воздух и надолго замолчал.
Вылетевшее облачко пара изо рта Пирсона показалось Моррисону душой, покидающей обессиленное тело. По мнению Генри, Пирсон оказался оптимистом. Он-то полагал, что Том объявит о своей кончине через пять минут. Это обнадеживало. Значит, его компаньон уверен в своих силах хотя бы на пару суток.
- Генри, давай с тобой кое-что решим... Посоветоваться нужно, - вновь заговорил Пирсон, заговорил сбивчиво, как в бреду. - Нужно что-то предпринять! - взвизгнул он фальцетом.
- Самое разумное - идти сколько сможем. Бог даст, дойдем. - Компаньон сказал это нарочито холодным тоном, чтобы не спровоцировать очередную истерику.
- В таком случае, тебе придется идти одному. Я больше двигаться не в состоянии.
- Что ты предлагаешь? Я вижу, что ты уже принял какое-то решение, нет? Давай, выкладывай...
- Нам необходимо поесть, - выдохнул Пирсон, и на глазах у него появились слезы.
Худое, заросшее его лицо приняло выражение, словно у друга за пазухой был припрятан полуфунтовый бифштекс, с которым тот не желал с ним поделиться.
- Отличная идея, - ответил Генри. - Я бы тоже сейчас не отказался пожевать чего-нибудь. Могу предложить кору деревьев, хвойные лапки, говорят, весьма полезная штука... или вот - мой ремень от штанов... Нарежем его мелкими кусочками и приготовим наваристый супчик.
- К чертям! - огрызнулся Пирсон. - Все это нам не поможет... Нам нужна НЕАСТОЯЩАЯ пища.
- Ну, если ты знаешь поблизости какой-нибудь ресторан...
- Кончай, Генри, я - серьезно!
- Если говорить серьезно, то настоящей пищи я не вижу. Вокруг нет даже птиц, не говоря уже об упитанном зайчике. А что касается наших серых приятелей, идущих за нами по пятам, то в их семейке слишком много голодных ртов, чтобы делиться с нами своими павшими в бою товарищами.
- Вот, - прошептал Пирсон и кивком головы указал на собаку, лежавшую в трех футах от него.
- Реш?! - невольно вырвалось у Моррисона, и пес тотчас навострил уши и посмотрел в его сторону, ожидая возможных приказаний. - Исключено! Кто нас будет охранять ночью? Это безрассудно...
- Послушай! - Пирсон несколько придвинулся и горячо заговорил. В его полубезумных глазах корчились языки пламени костра. - Послушай, Генри... Мы с тобой какие-никакие, а все-таки друзья детства. Ты всегда славился расчетливостью, трезвостью суждений... Так вот, вникни в мое предложение с холодной рассудочностью... и ты признаешь мою правоту.
Сейчас на карту поставлено все, так что смотри, не прогадай. Я знаю, ты из той породы людей, которые, поставив перед собой цель, всем жертвуют ради её достижения; все удовольствия мира откладывают на будущее, чтобы потом насладиться ими сполна... Только часто случается, что никакого "потом" не бывает. Ты просто не сможешь воспользоваться своим богатством. Мы скоро сдохнем здесь через очень короткое время.
А когда мы насытимся, нам не нужны будут никакие сторожа. Мы отобьем любую атаку и без помощи пса. Будем спать по очереди... Ну!? Согласен?.. Что тут думать, черт подери, дело касается наших жизней!
У Моррисона внезапно пропало желание возражать. Перспектива - в ближайшие полчаса вцепиться зубами в горячий кусок мяса - была настолько соблазнительной, что все его сомнения о целесообразности такого шага улетучились, как дым от костра.
- Хорошо, - сказал Моррисон и положил руку на приклад винчестера. - Жаль, конечно, беднягу... но, по-видимому, иного выхода у нас действительно нет.
- Оставь ружье, - возразил Том. - Он может заподозрить неладное... Не ровен час, промахнешься... больше мы его не увидим. Я сам... все-таки собака моя. Он у меня уже два года. Я купил его, как только приехал в Кинг-таун...
Пирсон принял свободную позу и посмотрел на пса. Реш дремал или делал вид, что дремлет, вряд ли подозревая о замыслах своих хозяев, которым он верой и правдой служил в течение всего срока экспедиции, а когда пришло время - не на жизнь, а насмерть стоял рядом с ними в борьбе против хищников.