Последние слова Лудов выкрикивал, стараясь перекричать возмущенные протесты прокурорши и ставший страшно скрипучим голос судьи.
— Это государственная тайна! — кричала прокурор, — Этого ничего нет в деле! Он все выдумывает, чтобы запутать присяжных и выгородить себя! Я покажу все документы!
— Подсудимый Лудов, вас сейчас уведет конвой, — скрежетал судья, — А факт удаления из зала мы занесем в протокол. Вы подумайте сегодня хорошенько в следственном изоляторе, и адвокат ваш тоже пусть хорошенько подумает. Оля, вы занесли в протокол слова подсудимого и мое решение?
— Хорошо, ваша честь, мы подумаем! — крикнула Елена Львовна, бросаясь к выходу из клетки и отпихивая конвоира, пока на подсудимого надевали наручники, — Вы и так сказали слишком много, — начала она говорить Лудову на ходу, уже не обращая внимания на конвой, — Берегите силы для эпизода убийства. Молчите!
За Лудовым и конвойными закрылась дверь служебной лестницы, все присяжные со своей скамьи провожали их глазами.
— Извините, — сказал судья, — я даже забыл объявить перерыв. Зарапортовался уж прям уж с вами тут. Вот какая работа нервная. Заседание продолжается. Свидетель свободен. У нас есть еще время до конца рабочего дня. Эльвира Витальевна, вы, кажется, собирались представить присяжным какие-то документы. Это можно сделать, я думаю, и в отсутствие подсудимого, поскольку тут есть его защитник. И не возражайте, Елена Львовна, слушать не буду.
— Я не возражаю, — сказала адвокат Кац, отметив про себя, что судья, оказывается, помнил имя и отчество не только прокурора.
— Я бы хотела сначала дать пояснение, — удовлетворенно сказала прокурорша, посчитавшая, что концовку заседания, во всяком случае, она оставит за собой, — Поданным следствия, партия готовых «Панасоников» была остановлена таможней в марте две тысячи третьего года во Владивостоке сначала не потому, что было заподозрено мошенничество, это выяснилось потом. А сначала их заинтересовали документы «Святого Томаса», о котором нам рассказал свидетель Гребельский. Эта так называемая благотворительная организация для регистрации выбрала почему-то Британские Вирджинские острова…
— Я протестую, — сказала адвокатесса. — Что это за «почему-то»? Регистрация в офшоре является общераспространенной и легальной практикой.
— Подсудимый сейчас пытался просто запугать нас, как раньше он запутывал все свои финансовые потоки, — не скрывая торжества, парировала прокурорша. — Мы как раз подошли к самому интересному. Никакого «Святого Томаса» на самом деле просто не существует, инвойсы поддельные, это составная часть мошенничества. Следствием был направлен запрос в Великобританию и получен ответ, что такая организация там никогда не была зарегистрирована… Том тридцать два, лист дела сорок три — сорок четыре, прошу присяжных осмотреть этот документ…
Прокурорша пошла вдоль барьера с открытым томом в руках. Большинство присяжных глядели на лист с любопытным, но бессмысленным выражением на лицах, но Океанолог вдруг чем-то очень заинтересовался, наклонился из второго ряда, всмотрелся и стал знаками просить прокурора перевернуть страницу.
— Что такое, присяжный Драгунский? — спросил судья.
— Ваша честь, нам демонстрируют русский перевод, а я хотел бы посмотреть аутентичный английский текст документа. Пусть прокурор перевернет страницу.
— Товарищ прокурор, переверните страницу для присяжного Драгунского… Присяжный Драгунский, вопросы надо задавать в письменном виде и передавать мне через Старшину, но на этот раз я делаю замечание не вам, а прокурору. Само собой, подлинник должен демонстрироваться вместе с переводом. Аутентично, как выразился присяжный…
Лисичка напряженно следила за выражением лица Океанолога.
— А разве?.. — сказал Драгунский, но сам на себя замахал руками и осекся: — Да, все, спасибо большое.
Прокурор прошла вдоль барьера дальше по направлению к столу, показав том, перед тем как положить, Журналисту и наконец Зябликову. Оба вглядывались в текст, не понимая, что же особенного мог обнаружить там профессор. Судя по всему, это было загадкой и для прокурора. Океанолог между тем писал записку судье, стараясь сделать почерк более разборчивым: «Прошу Вас задать вопрос прокурору. Показанный нам документ представляет собой ответ из Великобритании. Великобритания и Британские Вирджинские острова — это два разных государства. Направлялся ли следствием запрос на Британские Вирджинские острова?»