— Правильно, на следствии мы сопоставили даты и выяснили, что это было двадцать второе марта две тысячи третьего года. Так они были вдвоем за столиком? Вы слышати, о чем они говорили?
— Да, они были вдвоем, платил подсудимый. Я только один раз подошел, я же их не обслуживал, но у меня создалось впечатление, что они ссорились.
— А из чего вы сделали такой вывод? — подняла руку адвокатесса.
— Ну, они спорили и размахивали руками, я видел. Даже пролили вино.
— Еще вопросы? — уточнил судья, поскольку все молчали, — Обвинение, у вас все? Защита — все? Подсудимый? — Лудов поглядел на метрдотеля с усмешкой и отрицательно покачал головой, — Вы свободны, свидетель.
— Я хочу пояснить присяжным, — торжественно сказала прокурорша, когда свидетель вышел из зала, — что метрдотель ресторана «Шереметьево» был предпоследним, кто видел убитого Пономарева живым. А сейчас я вызову последнего. Можно, ваша честь?
— Пригласите, — сказал судья, и прокурорша застучала шпильками к двери.
— Не нагнетайте, Эльвира Витальевна, не нагнетайте, — сказала адвокатесса.
Вторник, 4 июля, 12.00
В зал вошел и встал за трибунку очередной свидетель. Он был одет даже чересчур солидно, но как-то нелепо и как будто стеснялся собственного шелкового костюма и поблескивающих позолотой часов, которые на его запястье, обнаженном завернутым рукавом пиджака, выглядели как наручники. «Гурченко» на скамье присяжных между тем чему-то страшно поразилась и обрадовалась, увидев этого свидетеля, и, кажется, едва удержалась, чтобы не поздороваться.
— Свидетель, ваша фамилия, имя и отчество, — скучно сказал судья.
— Сидоров Петр Евдокимович, — важно произнес свидетель, и «Гурченко» со своего места энергично закивала, как будто подтверждая: да-да, это он.
— Что такое, присяжная Швед? — недовольно спросил судья.
— Да это же Сидоров! — радостно пояснила «Гурченко».
— Ну да. Вы его знаете? — Она опять кивнула. — Это что, может повлиять на вашу оценку его показаний? — «Гурченко», решив уж лучше молчать, изо всех сил отрицательно замотала головой, — У сторон нет никаких ходатайств? — Адвокатесса подумала и пожала плечами, — Свидетель, подойдите и распишитесь в том, что вы предупреждены об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Эльвира Витальевна, пожалуйста, начинайте.
— Свидетель Сидоров, поясните, где вы работаете?
— Я председатель дачного кооператива «Луч».
«О-о!» — беззвучно сделала губами «Гурченко».
— Присяжная! Ну вы уж пря… — начат Виктор Викторович и вдруг, словно вспомнив что-то, осекся, — Ведите себя прилично. Тут вам не детский сад, знаете ли… Продолжайте допрос, государственный обвинитель!
— Что это за кооператив «Луч»? — решила уточнить прокурор.
— Это дачный кооператив работников Внешторга, — с гордостью сказал председатель, — Старый, но в последнее время он очень расцвел. Там сотка стоит…
— Это необязательно, — сказал судья.
— Можно уточнить касательно кооператива? — поднялся в аквариуме Лудов.
— Если обвинение не возражает.
— Ну, пусть уточнит.
— Вы сказали, что это кооператив Внешторга, — задал вопрос подсудимый. — А Пономарев, который много раз меня туда приглашал, говорил, что это дачный поселок КГБ. Он же и сам был оттуда. Там действительно живут работники КГБ или ФСБ? Вы сами не являетесь сотрудником ФСБ?
Свидетель даже побагровел от возмущения. Прокурорша тоже возмутилась:
— Это не имеет отношения к факту убийства, ваша честь!
— Ну, для характеристики обстоятельств, — сказал судья, — Пусть пояснит.
— Это поселок Внешторга! — сказал свидетель по слогам, — Там у нас живет много заслуженных людей, может быть, они и из ФСБ, но я сам никогда…
— Ну все? — насмешливо спросила прокурорша, — Можно продолжать, ваша честь? Свидетель, вы знакомы с подсудимым?
— Я видел его только один раз, не считая опознания.
— Подчеркиваю для присяжных, что на следствии опознание проводилось по всем правилам из числа нескольких похожих лиц. Итак, свидетель, когда вы его видели?
— Двадцать второго марта две тысячи третьего года.
— Как вы это запомнили?
— Ну как же, отметка есть в журнале на вахте.
— Как появился Лудов?
— Обыкновенно. Приехал на машине. Я спросил, что ему нужно. Он ответил, что ищет дачу Пономарева. Я позвонил Александру Васильевичу и уточнил, ждет ли он кого-нибудь, у нас такой порядок. Он подтвердил, что ждет Лудова, и попросил занести заявку в журнал, такой порядок у нас. Записав фамилию и номер машины в журнале, я открыл шлагбаум и объяснил этому человеку, как проехать.
— Журнал приобщен к делу, я вам его после допроса покажу, — пояснила прокурор присяжным, — Там есть время и дата. Что было потом, свидетель?