Наступила тишина. Фигуры в плащах и капюшонах молчали.
- Решайте, - повторил Исамбай. - Или кто-то из присутствующих считает себя претендентом? Пусть говорит... Есть такой?
- Есть, - послышался звонкий голос.
Бесшумно скользнула в сторону одна из плит каменной кладки, и в открывшемся проходе появились две фигуры в длинных плащах и капюшонах-масках: впереди маленькая, за ней высокая и плечистая.
- Есть, - повторила маленькая фигурка, смело направляясь к собравшимся. Это я.
Ни один мускул не дрогнул на темном лице Исамбая. И он не отступил, когда маленькая фигурка приблизилась к нему почти вплотную. Он только чуть скривил толстые губы и негромко сказал:
- А, кажется, догадываюсь... Ваши штуки, Фремль! Поздравляю...
- Нет, не догадались, принц, - сказала Мисико, отбрасывая капюшон. - Перед вами Мисико Тунг, дочь Катанарана Тунга - великого Тунга и... вашего шефа, господа...
Присутствующие ошеломленно ахнули и отступили. Образовался полукруг. В центре этого полукруга остались Мисико и Исамбай. За спиной принца застыли четырнадцать темных молчаливых фигур, за спиной Мисико был только Фремль, сжимавший под плащом рукоятку автоматического пистолета.
Лицо Исамбая изменилось до неузнаваемости: почернело, покрылось крупными каплями пота. Он беззвучно шевелил толстыми губами и не мог оторвать глаз, в которых застыли ярость и ужас, от перстня на маленькой руке Мисико. Мисико казалась совершенно спокойной. Поймав взгляд Исамбая, она подняла руку над головой. Широкий рукав ее плаща скользнул вниз, обнажив руку до самого плеча. Взгляды всех присутствующих обратились к единственному украшению этой прекрасной руки - перстню с большим черным камнем.
- Да, - сказала Мисико. - Это тоже перстень султанов Матарама, такой же, как и на вашем пальце, принц. Но мне он принадлежит по рождению. Мой отец был последним из рода султанов Матарама... Вы заработали ваш службой в тайной полиции "братства". Я не хочу сказать, что вы украли его... О, нет... Вы его заработали честно, если в данном случае подходит такое слово. Но теперь вы переоцениваете свои возможности. Вы в роли шефа! Это смешно, принц... В свое время вы не смогли удержаться у власти в вашей маленькой бедной стране... Несмотря на все интриги, все ваши усилия, вас вышвырнули оттуда и вы стали обыкновенным пиратом. А теперь, воспользовавшись моментом, вы протягиваете руку к короне "братства". До тех пор, пока во главе созданного им "братства" стоял сам Тунг, мы были не только пиратами и гангстерами... Отец поставил перед собой грандиозные цели. Цивилизации, разраставшейся на континентах, он готовился противопоставить другую, не менее могущественную, созданную им в глубинах океана... И в случае полного уничтожения наземной цивилизации подводная должна была бы уцелеть, целиком или частично. Но великие цели требуют огромных средств. Они добывались из многих источников. И одним из них служили пиратские нападения на торговые суда. Вот в этом вы не имели себе равных, принц... Но согласитесь, что цели, которые ставил перед собой отец, это совсем не то, чем занимались вы... Хотя и ваши усилия приносили пользу общему делу... Возглавлять пиратскую флотилию и даже полицию "братства" вы могли, но возглавить дело, начатое моим отцом, - нет, никогда...
- Вы хотите сказать, что он, - Исамбай, задыхаясь от злобы, указал на Фремля, - лучше подойдет, чем я. Как бы не так! Этот недобитый фашист, этот палач, приговоренный к повешению. Даже если вы действительно дочь шефа, а этот немец ваш любовник, даже и тогда, я... я...
- Вы это смеете говорить женщине, - с отвращением прервала Мисико. - Вы пожалеете, сударь... Господа, - продолжала она, обращаясь к присутствующим, этот человек обманул вас. Катанаран Тунг действительно погиб. Но, умирая, он передал власть не этому человеку, а мне... Вот здесь, на моем микропередатчике, записаны последние слова отца - его завещание, которое вы не можете не принять, - Мисико сняла с шеи медальон, открыла его. - Голос отца вы все знаете, - продолжала она, - слушайте, что он в действительности сказал...
Мисико подняла медальон над головой. Полукруг молчаливых темных фигур сблизился, оттеснив в сторону Исамбая.
В напряженной тишине отчетливо прозвучали негромкие слова: "Тайфун" разрушается... Это конец... Ми, слышишь меня... Теперь ты должна... Ты поняла, Мисико..."
- Ложь, - исступленно закричал Исамбай. - Ложь, клянусь - вам... Она самозванка. Перстень украден... А это фальсификация...
Что-то сверкнуло в руке Исамбая.
- Остановитесь! - повелительно крикнула Мисико. - Вы осуждены мною, принц Сати Сару...
Исамбай пригнулся, готовясь к прыжку. Фремль хотел выстрелить и не успел. Исамбай вдруг захрипел, челюсть у него отвисла, глаза начали вылезать из орбит, и он, как мешок, осел на каменные плиты.
И в тот же момент откуда-то сверху послышался голос Тоти.
- Предательство, госпожа. Бегите, бегите, не медля!..
Лучи ослепляющего света вдруг ударили из темных проходов в стенах зала. Послышался топот, потом голоса, слова команд, крики... Фигуры в плащах и капюшонах заметались по залу.
- Бегите, госпожа! Ход открыт...
Мисико почувствовала, как сильная рука Фремля схватила ее и увлекает куда-то. Раздалось несколько выстрелов, и вслед за ними шорох над головой, угрожающе нараставший, как лавина. Затем все потонуло в оглушительном грохоте обвала.
- Это Тоти, - сказал Фремль, увлекая Мисико в темный лабиринт потайного хода. - Он обрушил кровлю... Совета "братства" больше не существует. Все погибло...
- Я спасу вас, - послышался в темноте шепот Тоти. - Этими ходами мы выйдем на берег моря... К утру будем далеко в океане.
- Мы укроемся на одной из подводных баз, - сказала Мисико. - Укроемся и переждем немного... А потом я еще заставлю мир вспомнить о моем отце...
Гаспар Молуано и генерал Колли подводят итоги
- Ну-с, каковы же окончательные итоги операции? - - спросил генерал Колли.
- Ни один не ушел, - объявил инспектор Молуано, - все пятнадцать попали в мышеловку.
- Но, к сожалению, в виде трупов...
- Черт бы побрал эти старые развалины. Кто мог думать, что от первых же выстрелов обрушится свод...
- От выстрелов ли он обвалился, Гаспар? Один из моих парней слышал, как кто-то крикнул о предательстве. Крик раздался сверху.
- Храм был оцеплен. Агенты видели, что вошло четырнадцать, пятнадцатый приехал на машине. Когда обвал разобрали, все пятнадцать оказались на месте.
- Странно, что они не выставили охраны.
- Надеялись на кобр, генерал. Эти гады покусали восемнадцать полицейских и солдат. Счастье еще, что мы запаслись сывороткой против укусов.
- Удивительно, почему кобры не трогали хозяев...
- Те знали какие-то слова, генерал.
- Значит, считаешь операцию законченной, Гаспар?
- А разве вы думаете иначе? Мы с вами ликвидировали головку. Теперь потянутся нити вниз. Кое-кто, конечно, останется на свободе. Но это уже пешки.
- Ты забываешь о женщине, убившей Лоттера. Убежден, что она играет не последнюю роль в ганге. А ее след мы с тобой потеряли. Милица Листер, документы которой были подброшены пакистанской журналистке, убитой в Сингапуре, имела к гангу не больше отношения, чем сама журналистка. А журналистка стала жертвой преступников лишь потому, что имела несчастье быть похожей на твою касабланкскую красавицу. Это была филигранная работка, Гаспар. Нам с тобой понадобился месяц, чтобы размотать клубок и убедиться, что нить не ведет никуда, что нас в Сингапуре просто одурачили.
- Кое-что мы тогда все-таки выяснили...
- Что инспектор сингапурской полиции и твой Бен-Буска были связаны с преступниками. А что толку? И одного и другого бандиты отправили к праотцам раньше, чем их заставили заговорить. Катастрофы самолетов надежно заметают следы...
- Невозможно было предусмотреть всего, генерал.
- А кто настаивал, чтобы инспектора и Бен-Буску отправили в Европу военным самолетом?