— …И к тому же… — продолжил Бейн, поворачиваясь к Его Высочеству.
— Достаточно разговоров, — оборвал его Наронг, как-то подозрительно долго оглядывая меня. — Отведите её в карету, — последовал приказ уже гвардейцам, избавивший меня от этой пытки.
6
Сжимая в пальцах кожаные ручки своего скарба, я направилась к выходу, избегая того, что меня подтолкнут идти.
На улице витала утренняя прохлада, хоть уже поздняя весна, но коварный ветерок разгонял по телу зябь. Спустившись по широкой лестнице, пройдя чрез вымощенную плиткой дорогу, вдоль которой росли зелёные пихты, вышли к воротам, где и стоял экипаж. Гвардейцы ожидали своего господина чуть в стороне. Они бросали на меня сухие, не выражающие ничего взгляды. Один из сопровождающих открыл дверцу, поторапливая сесть в карету. И я поспешила скрыться от чужих взглядов и оказаться в тишине. А ещё подальше от Бувока и мерзкого племянника Кьета рег Феррона, ныне покойного.
Поставив саквояж на сиденье напротив, я откинулась на спинку и прикрыла веки, чувствуя, как по телу разносится болезненная дрожь. Это всё от усталости и недосыпа. Шум снаружи всё же заставил разлепить веки и глянуть в окно, наблюдая, как из ворот выходит Его Высочество в сопровождении всё того же приставучего Бейна. Его рот не закрывался, он что-то говорил, и его лощённые чуть обвисшие щёки при этом подрагивали.
Я перевела взгляд на господина Наронга. Его Высочество явно сдерживал раздражение и спешил поскорее избавиться от общества надоедливого племянника целителя. Я вспомнила его резкие слова, брошенные мне, и повела плечом — в них была не ненависть, скорее, а расстройство. Ещё бы, если Его Высочество собственнолично прибыл в поместье к целителю, это о многом говорит.
К горлу подкатила тошнота. Мне не выбраться теперь так просто из этой неразберихи. Бейн всецело уверен, что это я отравила Кьета. А моя репутация окончательно подпишет приговор. Тут и надеяться не на что.
Что же мне делать?
Наронг, наконец, направился к остальным гвардейцам, скрываясь из поля зрения. Бейн, заложив руки за спину, проводив господина масляным взглядом, вдруг повернулся в мою сторону. Я резко отпрянула, успев поймать, как ненавистно сощурились его глаза, и задернула шторку. Как бы дальше ни сложилось, но я помолилась о том, чтобы больше с ним никогда не сталкиваться.
Через время послышался окрик кучера, и карета тронулась. Сердце неровно забилось в груди.
Ну вот, Розали, ты осталась без всего. Без имени, дома и мужа.
Экипаж, конечно же, сопровождали гвардейцы. Вот только Его Высочество вряд ли отправится в Штор-Таль и будет возиться с какой-то нищенкой, скорее, передаст нужным людям и отправится по своим делам.
Мысли роем мельтешили в голове, смертельная усталость накатила свинцовой тяжестью, от мерного потряхивания мои веки начали смежаться, и я в какой-то миг упала в желанные недра сна.
А когда проснулась, на меня обрушился шквал разных звуков: грохот железа, грубые голоса мужчин. Потёрла глаза, пытаясь что-то осмыслить, но не успела — дверь открылась, впуская в тёплое нутро экипажа прохладу, а вместе с ней жестокую действительность, которая вернулась в виде серых каменных стен Штор-Таля, смотревшего на меня чёрными глазницами окон.
Прихватив свой саквояж, я обернулась, выискивая взглядом Его Высочество, но так и не нашла, впрочем, как и думала. Хотя зачем он мне нужен, ведь это он отправил меня сюда. Он не станет способствовать моей защите, почему же я думаю об обратном?
Я была в полной растерянности, и немного сна не принесли мне отдыха, напротив, спать хотелось ещё больше, к тому же ломило мышцы от неудобного положения, в котором я пребывала в карете.
— Пройдёмте за мной, — жёсткий приказ гвардейца вынудил шевелиться.
Меня повели по дороге к цитадели, я вздрогнула, когда ворота за мной клацнули, как капкан. Эта крепость и в самом деле напоминала огромное каменное чудовище, внутри которого держали преступников, заговорщиков и всякий сущий сброд. Не место для молодой леди. Но судьба решила со мной иначе.
Мы шагали по каменным мрачным коридорам, пропитанным запахом дыма и воска, хорошо, что здесь не было сырости. Хотя даже странно, видимо, здесь действовала какая-то магия, не иначе.
Коридоры не кончались. Никаких заключенных и страшных воплей мук не было слышно, как мне представлялось изначально. Быть может, преступников держат в подвалах? Подумав о Лаквере, сердце болезненно сжала тоска, а на глаза невольно навернулись горячие слёзы. Что же он наделал? Под какой удар подставил нас?