Но она застыла и не двигалась с места. Когда она начинала выступать, ей бывало трудно выходить на сцену или сходить с нее, потому что ноги становились какими-то одновременно тяжелыми и будто рыхлыми и не казались надежной опорой, и двигать ими тоже было сложно. Но сейчас вышло другое. Она правда не могла сдвинуть их. Ноги отдельно. Туловище отдельно. Руки беспомощно барахтаются, пытаясь создать ускорение, чтобы сдвинуть ее. Она где-то слышала, что подобное испытывают люди с болезнью Паркинсона. Может, из-за знания этой информации и накрутила себя и позволила впасть в такое состояние. Оставалось лишь перестать сопротивляться и стоять в нескольких сантиметрах от выхода из комнаты, глядя вперед под таким углом, что был виден самый край коридора, темная часть, куда едва доходил свет.
Слышно, как лифт тормозит на этом этаже. Пауза. Голос объявляет этаж. Двери с грохотом открываются.
Хрустит замок. Олеся открывает дверь. Мам, ты не поверишь!
Погоди, дай раздеться сначала.
Вжух. Молния на куртке или на ботинках?
Дочка. Ты поела?
Да, пап, послушай…
Нам наложишь? И чайник поставь, замерзла. Вроде же сентябрь, должно быть… А это чьи?
Про кеды, наверное.
Тетя здесь!
Тишина. Но по ней было понятно, как Кристина переглянулась с мужем. Соня не могла представить, кто из них выглядел более удивленным. Недовольным? Одно и то же.
Соня поняла, что не выдыхала все это время, грудная клетка заныла, она все же выдохнула. И тут правая нога сама дернулась вперед, а потом и левая, и прямой походкой робота она вышла из комнаты.
И все вышло наоборот, потому что Кристина уже смотрела нее, когда она выходила, она чувствовала, хотя не сразу посмотрела ей в лицо, а только начала поднимать глаза, зачем-то осматривая ее с ног. Возможно от страха, оттягивая неприятный момент.
— Привет, — проговорила она, глядя прямо на сестру.
Краем глаза видела, что муж Кристины скинул обувь, повесил куртку и повел куда-то дочь. Кажется там была кухня. Олеся что-то щебетала, но он прикрыл за ними дверь, а потом было слышно, как зашипел огонь.
— Спустя десять месяцев объявилась без предупреждения, молодец, — Кристина закатила глаза и продолжила снимать верхнюю одежду и обувь.
Так она считала. И правда давно, получается.
— Слушай, — дурацкое слово, сестра и так будет слушать, хоть и не покажет этого. — Извини, я знаю, что так некрасиво. Но можно я у вас чисто на ночь останусь? — хотела сразу продолжить распланированную речь, но тогда бы она точно прозвучала слишком распланированной и неестественной, поэтому взяла паузу, сглотнула, а потом продолжила, начиная с бессмысленных наборов звуков. — Кхм, гм, в квартире клопы завелись, хозяйка смогла на сегодня договориться, чтобы там обработали, но ночевать в квартире нельзя. И так вышло, что мне негде остаться, вот я и…
— Так на тебя похоже, — сестра прошла мимо нее в ванную и начала там мыть руки, намыливая их явно дольше, чем было необходимо.
— Не бросай эти фразочки из сериалов, — Соня еле сдержалась, чтобы самой не закатить глаза, но потом опомнилась. Покорность. — Да, я понимаю, как это выглядит. Извини. Но я подумала, что это может быть неплохой повод вас навестить, раз я правда так давно не была.
— Но ты не подумала, что завтра будний день, и Олесе в школу, а она теперь не заснет, потому что будет вокруг тебя вертеться?
Покорность.
— Да, да, не подумала. Извини. Но мы уже пообщались, так что я думаю, что все будет нормально.
— Думаешь, что разговором за вечер можно компенсировать почти год отсутствия?
Да в этой викторине не было и шанса дать правильный ответ.
— Извини…
— Хватит уже извиняться, — сестра выдохнула. — Ладно. Оставайся. На ночь, не дольше. Я ухожу на работу в восемь, это край, к этому времени тебе лучше убраться.
Дверь кухни открылась, оттуда выглянул муж Кристины. Он покосился на жену, она кивнула. Он пошел прочь от кухни, ведя перед собой дочь, и жевал что-то на ходу.