Тарлинг взял бумажку в руки и с изумлением посмотрел на нее. Толстыми черными штрихами на ней стояли четыре китайские буквы. "Тцу Чао Фан Нао"-0н сам себе этим обязан". VI
Оба молча поглядели друг на друга.
- Ну? - наконец спросил Кресвель. Тарлинг удивленно покачал головой.
- Это очень странно, - он снова посмотрел на маленький кусочек бумаги, которую он держал в руке.
- Теперь вы понимаете, почему я привлек вас? Если дело имеет какое-нибудь отношение к Китаю, то никто не сумеет разобраться в этом лучше вас. Я дал перевести себе эту надпись. Она гласит "он сам себе этим обязан".
- Но вы, быть может, кое-чего не разглядели. Если вы внимательнее посмотрите на бумажку, то увидите, что эти слова не написаны, а напечатаны.
Он подал листок Кресвелю, и тот внимательно стал разглядывать его.
- Вы совершенно правы, - сказал он удивленно, - на это я совсем не обратил внимания. Разве вы уже раньше имели дело с подобными бумажками?
- Несколько лет тому назад, когда в Шанхае происходило большое количество преступлений. Большинство из них было совершено бандой, находившейся под руководством одного знаменитого преступника. Мне удалось схватить его, и он был казнен на основании моих показаний. Эта шайка преступников носила имя "радостных сердец". Вам, вероятно, известно, что китайские разбойничьи шайки большею частью носят фантастические имена. У них был обычай оставлять на месте преступления свой знак, можно сказать, свою визитную карточку. Это всегда были такие красные бумажки, как и эта, только буквы были написаны от руки. Эти бумажки покупались потом в качестве курьезов, и были любители, платившие за них большие цены, пока один предприимчивый китаец не дал их напечатать, так что их можно было покупать, как открытки, в любом писчебумажном магазине Шанхая.
- Понимаю, - сказал Кресвель. - А это точно такая же бумажка?
- Да, но Бог ее знает, как она попала сюда. Это во всяком случае довольно значительное открытие. - Кресвель подошел к шкафу, отпер его и вынул оттуда маленький чемоданчик, который он открыл на столе.
- Ну, а посмотрите еще на это, Тарлинг.
Он показал ему забрызганную кровью рубаху. Тарлинг сейчас же увидел, что это ночная рубашка. Он взял ее в руки, внимательно разглядывая. На белой шелковой рубашке, за исключением двух маленьких веточек незабудки, не было никаких кружев или иных украшений.
- Она была, как вам известно, обмотана вокруг его груди. А вот и оба носовых платка. - Он указал на два маленьких носовых платочка, которые были настолько измазаны кровью, что их едва можно было опознать.
Тарлинг взял в руки тонкую рубашку и поднес ее ближе к свету.
- Была ли найдена метка прачечного заведения?
- Нет.
- И на платках тоже нету метки?
- Нет.
- Следовательно, эти вещи принадлежат молодой даме, которая живет одна. Она, правда, не обладает большими средствами, но у нее очень хороший вкус, и она любит хорошее белье, однако не чересчур роскошное.
- Откуда вы все это знаете? - с изумлением спросил инспектор полиции. Тарлинг рассмеялся.
- Исходя из того, что нет никаких меток прачечного заведения, можно заключить, что она свое шелковое белье моет дома, по-видимому, также и платки. Отсюда я делаю дальнейшее заключение, что она не особенно избалована земными благами. Но так как она имеет шелковые ночные рубашки и платочки из тончайшего батиста, то мы, по-видимому, имеем дело с дамой, обладающей хорошим вкусом и разбирающейся в качестве вещей.
- Сделали ли вы еще другие открытия, из которых можно было бы сделать окончательные выводы?
Мы только выяснили, что мистер Лайн имел серьезную ссору с одной из своих служащих, некоей мисс Одеттой Райдер. - Тарлинг глубоко вздохнул. Он сказал самому себе, что для сыщика не подходит настолько интересоваться дамой, с которой он успел поговорить всего полчаса и которую он за неделю до того совершенно не знал. Но, так или иначе, девушка произвела на него более глубокое впечатление, чем это ему казалось. У этого человека, чьей жизненной целью было раскрывать преступления и ловить преступников, оставалось слишком мало времени, чтобы интересоваться женщинами. Но встреча с Одеттой Райдер была для него откровением.
- Случайно я знаю об этой истории и знаю даже ее причину, - Тарлинг вкратце рассказал инспектору, при каких обстоятельствах он видел Торнтона Лайна несколько дней тому назад.
- Какие у вас улики против нее? Он принял равнодушный вид, хотя в душе далеко не был равнодушен.
- У меня никаких определенных данных против нее нет, ответил Кресвель. - Только Сэм Стэй тяжко обвиняет ее. И, хотя он прямо не обвиняет ее в убийстве, но он намекнул, что в известном смысле она ответственна за это. Но он не мог сказать ничего более точного. Сперва я был очень удивлен, что он вообще знал об этой девушке, но теперь я готов предположить, что он пользовался доверием Торнтона Лайна.
- Какого вы мнения о Сэме Стэй? - спросил Тарлинг.
- Он в состоянии доказать, где он провел последнюю ночь и сегодняшнее утро?
- Он показал, что в девять часов вечера он зашел к мистеру Лайну на квартиру, и тот в присутствии швейцара дал ему 5 фунтов. Потом он оставил квартиру и пошел к себе домой в Ламбет, где он скоро лег спать. Все наши розыски до сих пор подтвердили его показания. Мы допросили швейцара Лайна, чьи показания сходятся с показаниями Стэя. В пять минут десятого Стэй ушел из квартиры Лайна и ровно через полчаса Лайн сам вышел из дому. Он поехал один в своем маленьком двухместном автомобиле и сказал швейцару, что он собирается поехать в клуб.
- Как он был одет?
- Да, это весьма важно. До девяти часов он был в вечернем туалете. После того, как Стэй ушел, он вдруг переоделся и надел ту одежду, в которой его нашли мертвым.
Тарлинг закусил губы.
- Следовало предположить, что он не сменил бы смокинга на сюртучную пару, если бы имел намерение отправиться в клуб.
Вскоре после этого разговора Тарлинг вышел из полицейского управления. Все эти новости немного смутили его. Первым делом он отправился на Эджвар Роод, где проживала Одетта Райдер. Ее не было дома, и швейцар сказал ему, что она не приходила домой с послеобеденного времени предыдущего дня. Она поручила ему пересылать свои письма в Гертфорд и дала ему свой адрес.
"Хиллингтон Гров, Гертфорд".
Тарлинг стал беспокоиться. Хотя, как он сам уговаривал себя, в этом не было никакой причины, но все-таки он, без сомнения, был озабочен и, кроме того, он еще отчасти был удовлетворен. Он чувствовал, что мог бы, после короткого разговора с молодой девушкой, сейчас же очистить ее от подозрений, которые так или иначе падали на нее. Но ее не было дома. Того, что она исчезла как раз в тот вечер, когда Лайн был убит, было, насколько он знал, вполне достаточно, чтобы пустить полицию по ее следам.
- Быть может, вы можете мне сказать, имеет ли мисс Райдер родных или друзей в Гсртфорде? - спросил он у швейцара.
- Да, сэр, там проживает ее мать.
Тарлинг уже собирался уходить, когда швейцар сделал еще одно замечание, которое снова выбило в его мозгу картину убийства со всеми его кошмарными подробностями и настроило его мысли на печальный лад.
- Я рад, что мисс Райдер прошлой ночью не было дома, жильцы этажом выше очень жаловались.
- По поводу чего? - спросил Тарлинг, но швейцар раздумывал, ответить ли ему.
- Предполагаю, что вы друг молодой дамы? Тарлинг кивнул головой.