— Шарлотта, — огрызается он в ответ, протягивая руку, чтобы потереть лоб. — Могу я напомнить тебе, что это была твоя идея, а не моя. Это первый день, и ещё не слишком поздно передумать.
— Нет, спасибо, — язвительно отвечаю я, поворачиваюсь и выхожу из кабинета в коридор. От яркого калифорнийского солнца, пляжей и бикини до… этого. Морозный воздух, кучи склизких опавших листьев и школа для парней, которая хочет поэкспериментировать надо мной. Я здесь всего две минуты, и мне это уже не нравится. Там, в Санта-Крузе, у меня были друзья, парень и страсть к серфингу. Здесь, в… где мы снова? Всем-насрать, Коннектикут?
Коридоры здесь похожи на пещеры, с каменными арками и кирпичными стенами, окнами из тонкого витражного стекла и мозаичными полами. Все учителя чопорные и одеты в костюмы, в отличие от моей последней школы, где большинство сотрудников ходили в шортах и кроссовках.
У меня сжимается грудь, когда я открываю школьную карту на своём телефоне и направляюсь в кафетерий. Судя по всему, Адамсон получала всевозможные награды за своё школьное питание. Всё оно экологически чистое, и в основном выращивается в теплицах на заднем дворе. Здесь есть даже курятник, в котором все студенты обязаны работать в течение двухнедельной смены. Ага, совсем не жду этого с нетерпением.
Проскальзывая в большие двойные деревянные двери, я обнаруживаю, что комната пуста, если не считать одинокого парня в углу, склонившегося над тарелкой с пшеничной кашей, или овсянкой, или чем-то ещё. Он поднимает взгляд, когда я вхожу, поправляет наушники, а затем снова опускает взгляд на открытую книгу, лежащую рядом с его тарелкой.
На мгновение моё сердце замирает, и я останавливаюсь прямо в дверях, держа в руках рюкзак и протягивая руку, чтобы коснуться своих недавно подстриженных волос. Там, в Калифорнии, они были длинными, светлыми и роскошными. Теперь они… подстрижены в таком занудном, андрогинном стиле — длинные спереди и сверху, короткие по бокам и сзади. Они еще и вьющиеся от природы, поэтому, если я их не выпрямляю, они падают локонами мне на лоб и выглядят ещё короче. В сочетании с моими чёрными очками в толстой оправе (обычно я ношу контактные линзы), блейзером безразмерного размера и спортивной лентой, которую я обмотала вокруг груди, я не думаю, что кто-нибудь посмотрит на меня дважды. Стратегический ход с моей стороны — выбрать место рядом с мусорными баками. Надеюсь, никто не сядет рядом со мной, и я смогу пережить завтрак, не вступая в неловкий разговор. Моя единственная цель здесь — убедить мою мать, которая живёт в Лос-Анджелесе, позволить мне переехать к ней. Я всё ещё буду в пяти часах езды от моего парня Коди и моей лучшей подруги Моники, но это лучше, чем сорока четырёх часовая поездка, как сейчас.
Бросив рюкзак на стол, я опускаю локти и затем провожу ладонями по лицу. Я абсолютно без макияжа, так что это не имеет значения. Опустив руки на колени, я оглядываю комнату, отмечая блестящие деревянные столы, восстановленные деревянные полы и люстры, сделанные из… оленьих рогов. Мм… Не совсем моя эстетика.
Я оставляю сумку там, где она есть, и направляюсь к стойке, сканируя свой студенческий билет, и беру поднос. Может, это и кафетерий, но еда выглядит аппетитной. Я привыкла к холодным хлопьям, упаковкам овсянки и сухим кексам на школьный завтрак. Здесь подают омлет, свежие фрукты и даже смузи. Признаюсь, я слегка впечатлена.
Это чувство длится ровно до того момента, как кафетерий заполнился студентами.
Я единственная девушка в этой школе, первая ученица в новой интегрированной учебной программе Адамсона, но я не собираюсь быть их подопытным кроликом. Мой папа называет это социальным прогрессом; я называю это экспериментом с неизвестными результатами. Здорово, что академия хочет иметь смешанный гендерный состав. Я имею в виду, что это же не шестнадцатый век или что-то в этом роде? Школам для парней больше нет места, особенно когда большинство людей признают, что гендерные нормы — это нелепые социальные конструкции.
И всё же я совсем не пионер, не активист или что-то в этом роде. Мне нравится заниматься серфингом весь день, валяться на пляже с книгой, а потом читать, пока не загорятся огни на набережной. Мы с друзьями останавливались и покупали корн-доги за семьдесят пять центов и содовую за доллар, а потом шли домой, строя планы на завтра. Каждый день был событием, всегда было что-то такое, что можно было ждать с нетерпением.
Но здесь…
В похожей на пещеру комнате раздаётся множество криков, приветствий и виднеется море блейзеров, кардиганов, слаксов и галстуков. Я тону в своём тёмно-синем пиджаке, кремовом галстуке и белой рубашке. Я попросила, чтобы мне сшили форму примерно на два размера больше, чем следовало бы. Пиджак свисает с моих плеч, и ткань скрывает мою грудь и бёдра. Я абсолютная инкогнито.