— Изголодавшихся по сексу, умоляю, — усмехаюсь я, чувствуя этот странный маленький узел в животе, который я не могу объяснить. На вкус это похоже на ревность. Которая, по-видимому, на вкус напоминает смородину и апельсиновую цедру, потому что именно это я ощущаю на кончике языка. Может, всё-таки это был кекс, который я стащила в углу? — Как будто они набрасываются на вас, парни? Для меня это звучит как куча бреда.
— На этой вечеринке происходит так много перепихонов, — произносит Спенсер, прислонившись к стене с расстёгнутой рубашкой и свободно свисающим галстуком. Он тоже весь в шоколаде, отпечатки больших пальцев точно показывают, где он потянулся, чтобы бессознательно поправить галстук.
Он подходит к двери, выглядывает наружу, а затем закрывает её на замок, чтобы они с Рейнджером могли тайком выкурить сигареты в окно.
— Это практически вакханалия, — говорит Черч, усаживаясь у ряда идеальных мокко-шоколадных кексов с кофейными зернами, покрытыми шоколадом, сверху. Он также потягивает мокко с белым шоколадом, которое приготовил ему Рейнджер. — Захвати дополнительные презервативы для своего микропениса, Карсон.
— А они вообще делают их очень-очень маленькими? — спрашивают близнецы, обмениваясь взглядами и хихикая. Я игнорирую их и использую маленькие щипчики, которые дал мне Рейнджер, чтобы нанести помадку и сахарный цветок с блестками на верхушку моего кекса.
— Уморительно. — Я закатываю глаза, когда Рейнджер подходит и встаёт рядом со мной, жар его тела заполняет пространство между нами и заставляет меня нервничать. Я только что без проблем наклеила больше дюжины маленьких цветочков на кексы, и теперь у меня трясутся руки. В конце концов, я ломаю один из лепестков.
— Боже милостивый, Карсон, — фыркает Рейнджер, подходя ко мне сзади и протягивая руку, чтобы направить меня. Он обхватывает пальцами моё запястье, и меня пронзает волна энергии. Мои губы приоткрываются, когда он моими пальцами берёт крошечную кисточку, обмакивает её в прозрачную глазурь и делает клей, чтобы закрепить лепесток. — Беспомощный придурок.
Он отпускает меня, и я стараюсь не вдыхать его запах, этот запах ванили и кожи, от которого мне хочется поёрзать на стуле. Всё моё тело становится горячим, когда он подходит на расстояние запаха. Я что, полная чудачка? Ага. Да, определённо чудачка.
— Я, возможно, даже не пойду на вечеринку, — произношу я, и все шестеро парней в комнате поворачиваются, чтобы посмотреть на меня. Росс упирает руку в бедро и ухмыляется.
— Поверь мне, девочка, — говорит он, и я испытываю небольшой шок, прежде чем вспоминаю, что он называет буквально всех девочками, — там много сплетен и веселья, которые понравятся даже такому единорогу, как я.
— Единорогу? — спрашиваю я, и он ухмыляется мне.
— Редкий и красивый маленький мальчик-гей, — говорит он, слегка покачиваясь, что заставляет меня рассмеяться. Фу. Я не хочу смеяться. Я хочу возненавидеть этого маленького засранца. Он был таким придурком по отношению ко мне. С другой стороны, всё это было делом рук его наставников из Студенческого совета, так что, может быть, мне следует простить его?
— Росс только что завёл онлайн-отношения с каким-то парнем из Калифорнии. Он на седьмом небе от счастья, какает радугами и всем таким дерьмом, — произносит Спенсер, подходя и становясь рядом со мной. Росс бросает на него взгляд и вздыхает.
— Не пытайся быть геем, Спенсер, тебе это не идёт.
— Я не гей, — рычит Спенсер, впиваясь в Росса своими красивыми глазами, похожими на драгоценные камни. — Я долбаный би.
— Ты когда-нибудь прикасался к чужому пенису, кроме своего собственного? — спрашивает Росс, и Спенсер морщит нос.
— Нет, но я бы с удовольствием. И я бы тоже был чертовски хорош в этом. — Он ухмыляется, и Росс закатывает свои карие глаза.
— Мать Мария, помоги мне. Ты не бисексуал. Ты просто сбитый с толку натурал.
Спенсер смотрит на меня сверху вниз, и я оглядываюсь в ответ, встречаясь с ним взглядом. Он прищуривает их на мне, и я смущённо улыбаюсь.
— Наверное, он прав, — говорю я ему, протягивая руку, чтобы поправить очки на переносице. — Ты должен просто оставить меня в покое и найти на вечеринке милую девушку.
— У меня было много милых девушек, — отвечает он таким тоном, что я ощетиниваюсь, как дикобраз. — Не говоря уже о непослушных крошках. Я хочу попробовать… — он делает паузу и на секунду давится своими словами. — Вместо этого встречаться с мальчиками-интровертами-ботаниками.
— Из любви к кексам, — бормочет Росс, когда Рейнджер берёт один и бросает его через прилавок, ударяя клубнично-лимонной глазурью прямо в лицо Спенсера.