— Точно, — согласилась Мем. — Есть такие места. Если вы были в Святом Марке, сами должны знать.
— Может, на складах? — предположила Алиса. Мем кивнула.
— На складах? — переспросил Пул.
Мем воодушевилась:
— Ага. В том месте, где старые пути. Там целые кварталы этих складов. Сейчас они стоят пустые, и там люди живут. Много людей. Может, и ваш мальчишка найдется.
Когда Пул собрался уходить, Алиса спросила:
— Мы как раз собирались выкурить последний косячок. Хочешь с нами?
Пул покачал головой. Он не курил траву и не собирался начинать.
— Ну, как знаешь, — пожала плечами Алиса.
— Ты кури одна, — заявила Мем. — А я поеду раздобуду еще, чтобы у нас был запас.
Алиса ничего не имела против, и Мем вышла вместе с Пулом.
— На такси поедешь? — спросил Пул.
Мем с улыбкой кивнула. Пул встал на обочине и через некоторое время остановил такси. Мем запрыгнула на заднее сиденье, а он, наклонившись к окну, бросил водителю пятидолларовую бумажку.
— Куда тебе? — спросил он Мем.
— «Пирс и Ричмонд».
Пул обратился к водителю:
— Отвезешь ее туда, подождешь и привезешь обратно. И не вздумай высадить девчонку. Понял?
Водитель, чуть заметно улыбнувшись, кивнул. Такси уехало. Пул направился к складам, недоумевая, зачем Мем понадобилось тащиться в Ист-Сайд, чтобы купить травку.
Надвигающаяся грозовая туча заволокла полнеба, скрыв солнце под серой пеленой. Было душно, над складами висела тишина. Шагая по старым железнодорожным путям. Пул смотрел на обветшавшие здания и слушал, как скрипит гравий под ногами. Кое-где в разбитых окнах виднелись силуэты людей. Увидев его, некоторые прятались, присаживаясь на корточки, другие оставались на ногах. Он ждал, что его окликнут, может, даже обругают, — но вокруг было тихо.
Если бы здесь очутилась Карла, то наверняка завела бы разговор о зверином оскале капитализма и его безжалостном отношении к людям, которые не смогли найти себе места в жизни. Но сейчас эти слова вряд ли нашли бы в нем отклик.
Пул шел вдоль складов, не входя внутрь, словно надеялся, что Каспер Просницкий вдруг каким-то чудесным образом обнаружится сам. Временами он окликал его или спрашивал, не знает ли кто-нибудь такого, но ответом была лишь тишина. Мысленно он проклинал себя за нерешительность. Его не пугала перспектива быть избитым, скорее расстраивал хаос и зрелище человеческой деградации. Воображение рисовало картины упадка и разложения, которые повергали его в депрессию. Поэтому сыщик продолжал свой не слишком эффективный поиск, ничего не меняя.
Так прошло больше часа. Туча закрыла все небо, кругом потемнело. Пулу стало не по себе. Он повернулся и бодрой рысцой двинулся обратно. Теперь из зданий доносились голоса, словно обитатели складов вдруг проснулись. Но слов было не разобрать. Пулу показалось, что в одном из складов кто-то произнес «Каспер». Он остановился и стал смотреть на окна. Там виднелись силуэты людей, которые безмолвно наблюдали за ним. Пула охватило смятение. Изнутри послышался какой-то шум, многократно усиленный гулким эхом. Чуть поколебавшись, Пул продолжил отступление. Вероятно, у него просто разыгралось воображение. Он ненавидел эту проклятую Низину.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ
Нора поняла, что этот человек знает о ней практически все. Он принес ей цыпленка по-флорентийски с рисом и вареной морковью и подал со стаканом хорошего красного вина. В интервью журналу «Мир радио» она как-то упомянула, что это ее любимое блюдо. Реакция певицы была двойственной. Она была тронута и вместе с тем не могла скрыть раздражения. Эти непрерывные попытки скрасить заточение, сделав его максимально комфортным, приводили ее в замешательство. По лицу своего тюремщика она поняла, что он ей сочувствует и стыдится своей роли.
— Кто вы? — спросила Нора, не совсем представляя, что именно хочет выяснить. Его имя вряд ли ей что-нибудь сказало бы.
Мужчина посмотрел на нее, и в его взгляде мелькнуло смятение. Нора молча наблюдала за ним, недоумевая, почему он так растерялся.
— Не имеет значения, — наконец ответил он.
Слова эти прозвучали так печально, что на глаза у Норы навернулись слезы. Увидев это, человек попятился и с несчастным видом вышел из комнаты.
ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ
К тому времени, когда Фрингс появился в «Лисе и гончей», он уже накачался болеутоляющими пилюлями. Репортер заглатывал по штуке в час, наслаждаясь их дурманящим действием. Нора так и не появилась, что, конечно, огорчало, но скорее умозрительно, чем эмоционально. Фрингс попытался проанализировать факт ее отсутствия и сделать выводы, но это потребовало слишком большого умственного напряжения, которое в данный момент было ему не по силам. Вместо этого покурил травку, чтобы посмотреть, как она будет сочетаться с анальгетиками.