«Вырубили, притащили в подвал, привязали. Так… И что дальше?»
Свет вспыхнул неожиданно, лучи лампочек иглами впились в глаза, и от этого тупая боль в который раз прошила мозг.
– Ну что, Рэмбо, очухался?
Ослепленный Николай не видел ни лица того, кто говорил, ни тех, чьи силуэты маячили за спиной. Но по голосу он понял, перед ним стоял Крест.
– Да, я смотрю, ты мальчик с гонором и прыти в тебе хоть отбавляй. Вон как Тимохе зубы аккуратно в кучу сложил. Теперь ему даже клюкву давить будет нечем. – Крест вдруг загоготал зловещим, леденящим душу смехом. – Да и Рыжему яйца загнал аж в самое горло. До сих пор найти их не может. Так что, браток, как ни крути, должок за тобой, а долги следует возвращать. – Он достал из кармана пачку сигарет. – Закурить желаешь?
– Не курю.
– Здоровье бережешь? Правильно делаешь. Здоровье беречь надо. К тому же оно тебе очень даже скоро понадобится. – Он опять зашелся в ненормальном хохоте.
Вокруг все молчали, и от этого смех Креста звучал зловеще и угрожающе.
– Ну, что притихли, орлы? – повернулся он к свите. – Или вам сказать нечего?
– Отдай его мне, Крест. Я этого пидора на куски порву.
Из темноты выплыла опухшая рожа Тимохи. Она была так расписана, что понять, рожа это или жопа, можно было с большим трудом.
– Заткнись, – остановил его Крест. – Герои. Мать вашу. Втроем не смогли щенка сломать. Теперь можно и кукарекать, когда он перед вами связанный стоит. А может быть, у кого-то есть желание один на один потолковать? Так это мы мигом организуем. А ты… – Он вновь повернулся к Николаю. – Как тебя там?
– Волков он, Николай Волков, – подсказал кто-то из стоящих в темноте солдат.
– Волков, говоришь? Ишь ты, и фамилия соответствующая. Глаза-то до сих пор огнем горят, как у настоящего волчары. Если сейчас зубы не обломать, завтра можешь и матерым стать.
Крест достал зажигалку и, прикурив, глубоко затянулся. На мгновение задержав дыхание, выпустил струю дыма в лицо Николаю.
– Ну что, Волков? Может, поговорим по-хорошему? Так сказать, постараемся найти общий язык. Я тебе выскажу свои условия, ты мне свои пожелания, глядишь, и договоримся. – Он вновь затянулся, при этом дым выпускать в лицо Николаю не стал.
– А слово моё будет такое. Хочешь, чтобы служба пуще воли казалась, давай ко мне. Хоть ты еще и салага, но мы тебя примем, выбитые зубы и прочие причиненные братве неудобства простим. С кем не бывает. И запомни, будешь нас держаться, все блага будут для тебя. Но только одно условие: здесь я командир, я твой отец, я твой крест, без меня ни шагу. Моё дело говорить, твоё слушать и выполнять всё, что я прикажу. Ну а если нет…
В руке Креста вдруг вспыхнул огонек, и уже в следующую секунду вырвавшееся на волю пламя больно обожгло грудь Николая.
Крест засмеялся и выключил зажигалку.
– Ну что скажешь, Волчара?
Волков поморщившись, сплюнул.
– Ты развяжи сначала, а уж потом базар веди. – И, чуть подумав, добавил: – Слушай, Крест, а может, ты боишься, что я и тебе лампочку стряхну, так ты не ссы, тебя я бить не стану.
– Развяжите его, – приказал Крест, явно не ожидая столь наглого ответа от молодого солдата. Приказал как отрезал.
Двое солдат подскочили к Волкову. Отвязав, отошли в сторону.
Тело Николая обмякло, словно было ватным, ноги сами по себе начали медленно сгибаться в коленях. С трудом удерживаясь, чтобы не упасть, он постарался максимально мобилизоваться, призвав на помощь всю силу воли, – главное не показать слабость, не дать этим уродам возможность почувствовать превосходство.
Крест придвинулся вплотную.
– Значит, грозишься и мне лампочку стряхнуть? – Он с жаром дышал в лицо Николая, и тот почувствовал резкий запах алкоголя.
Удар пришелся прямо в дыхалку.
Николай тихо охнул и начал медленно оседать на пол. Второй удар пришелся сверху в голову.
Волков отключился, распластавшись на мокром бетонном полу.
Крест молча отойдя в сторону, бросил:
– Плесните на этого сопляка воды, может, очухается.
Вода мощной струей ударила в лицо.
Через мгновение Николай почувствовал, как густой туман рассеивается и к нему вновь возвращается сознание.
Подхватив под руки ему помогли подняться на ноги.
Придя в себя и переведя дыхание, Волков оттолкнул стоявших рядом солдат:
– Да я тебя, гнида… – Николай рванулся вперед, но раздался щелчок и в руке Креста сверкнуло лезвие ножа.
– Дернешься, я не только твою волчью шкуру продырявлю, но и кишки на трубы намотаю.
Глаза Креста пылали огнём, и было ясно, что он не шутит.
Убрав нож, он вдруг неожиданно расхохотался.
– Что, Волчонок, в штаны наложил? Может, тебе памперсы дать?