Элизабет Хардвик
Тайники души
Аннотация
Робин Уайт и Робин Пауэр — одна и та же женщина. Люк Харрингтон и Люк Бланшан — один и тот же мужчина. И в глубине души обоих таится память о трагедии, которая не дает им радоваться жизни и вынуждает прятаться за другой фамилией. И лишь случайная встреча в безлюдной глуши Нормандии позволяет им понять, что от беспросветного отчаяния до светлой веры в счастливое будущее один лишь шаг. Надо только суметь сделать его…
Элизабет Хардвик
Тайники души
Пролог
— Ты обязательно должна приехать, Робин! — кричала Дотти в трубку. — Я уже давно прожужжала Люку все уши о том, какая ты замечательная! Он будет страшно рад, если мы погостим у него недельку. Ты увидишь, Этрета — чудесное местечко! И потом, ты же не можешь просидеть всю жизнь, запершись в квартире!
Робин отняла трубку от уха и задумалась. В словах Дотти был определенный резон. Прошедший год стал для нее тяжелым испытанием, и ей все еще не хотелось знакомиться с новыми людьми. До сих пор она чуть ли не силой заставляла себя появляться на работе, а каждая деловая встреча превращалась в сущее мучение. Но, может быть, действительно пора встряхнуться и зажить нормальной жизнью?
Поездка во Францию не самый худший способ вырваться из плена воспоминаний. Робин уже бывала там несколько лет назад, когда училась в парижской Школе изящных искусств. На фоне одинаковых, похожих на серых мышек француженок, с их пепельными волосами и острыми носиками, смуглая и черноволосая Робин выглядела экзотической красавицей и пользовалась у студентов бешеным успехом. Каким далеким и нереальным казалось теперь то время…
Впрочем, яркая и головокружительная суета парижских улиц сейчас нисколько не привлекала ее. Другое дело — скалистые берега Нормандии, куда зовет ее Дотти.
Милая, верная Дотти! Они стали лучшими подругами с того самого дня, когда в выпускной класс колледжа Элеоноры Аквитанской впервые вошла нескладная долговязая девчонка с морковно–рыжими волосами и огромным ртом, всегда готовым еще больше растянуться в улыбке. Уже через неделю Робин казалось, что Дотти была рядом с ней всегда.
Между ними возникла та особенная доверительная дружба, которая часто возникает между совсем молоденькими девушками. Они поверяли друг другу свои сердечные тайны, свои первые увлечения и разочарования. Дотти, более живая и легкомысленная, засыпала Робин бесконечными признаниями в самых горячих чувствах то к одному, то к другому молодому человеку, озабоченно советовалась, как ей лучше поступить в том или ином случае, и с очаровательным безрассудством тут же пренебрегала разумными советами более рассудительной подруги.
Каковы бы ни были причины, побудившие Дотти сменить колледж всего за год до выпуска, она никогда не рассказывала о них. Хотя, судя по ее воспоминаниям о тех или иных событиях, ей там тоже жилось неплохо.
Заметив эту странность, Робин попыталась расспросить подругу, но Дотти либо отмалчивалась, либо отшучивалась, упорно избегая говорить на эту тему. В конце концов Робин перестала задавать вопросы, чтобы случайно не обидеть ее.
Несколько лет они были неразлучны и только в этот последний год несколько отдалились друг от друга. Дотти, незаметно превратившаяся из рыжей нескладехи в ослепительную красавицу, делала успешную карьеру на театральных подмостках. А Робин… Робин было не до подруги, пусть даже самой лучшей.
И вот теперь Дотти позвонила, чтобы предложить Робин провести неделю во Франции, в доме ее брата Люка.
Ох уж этот Люк! Дотти, видимо, обожала своего брата. Его имя не сходило у нее с языка. Если верить ей, во всем свете не было человека более достойного, остроумного и приятного, чем Люк. Дотти не упускала случая вставить в любой разговор замечание вроде: «А вот мой брат Люк считает…» Эти суждения обычно оказывались уместными и верными, поэтому все охотно прощали Дотти привычку делиться ими.
Робин никогда не встречалась с братом подруги. Как ни странно, никто из членов семьи Дотти никогда не навещал ее в колледже. Ее родители никогда не появлялись на праздниках и официальных церемониях. Даже чтобы забрать Дотти на каникулы, присылали машину с шофером.
Робин иногда испытывала чувство неловкости перед Дотти. Ее собственные родители не упускали случая навестить дочь. Ей казалось, что в такие дни Дотти особенно чувствовала свою заброшенность, хотя ничем не выказывала этого. Робин поделилась своими опасениями с матерью, и та принялась с удвоенной силой заботиться о Дотти: привозила ей такие же гостинцы, как и Робин, интересовалась ее школьными делами и проблемами. Несколько раз Дотти гостила в доме у Робин, хотя никогда не делала ответных приглашений.