Пришли они буквально через минут пять. Им открылась полянка, с вросшей в землю избушкой. Едва окошечки над землей были, а с боку бы подошёл — и не отличил бы крышу домика от бугорка лесного. Опять расхождение с каноном: никаких избушек на курьих ножках не было. А чтобы войти пришлось спускаться чуть вниз и кланяться порогу. Зато и тепло там держалось дольше. Хоть и было темнее.
Остап и Олеся сложили хворост в указанное бабушкой место. рядом со входом и после приглашения вошли в хатку бабушки Яги. Не сумев скрыть удивление от вида домика Остап спросил:
— А где же куриные ноги?
— Чего, милок?
— Ну, все знают, что баба Яга живет в избушке на курьих ногах, и та поворачивается либо входом к путнику, либо к лесу стоит повернута.
И опять ответом ему был только хохот бабушки.
— Да как жешь можно жить, если дом не стоит, а пляшет на двух лапках! А уж если поворачиваться начнёт по каждому запросу проходящего, так меня же укачает! Что же за враль такое придумал? Не куриные, а курныи ножки то были. От того, что окуривали их дымом. И не жилая хата, а изба смерти, в коей усопшего хоронили. Ох, ребятушки, ну всё у вас в кучу, да кувырком в головах! Ну, повеселили старушку, теперь моя очередь потчевать вас, да не сказками, а ужином. Остапушка, принеси хворосту для розжига, щами вас угощу. Знатно настоялись они в печи.
Ужинать расселись у маленького столика, место хватило каждому. Щи и вправду вышли на славу! Каждая витаминка на своем месте. Потому и кушали молча из деревянных мисок деревянными же ложками. Потом пили травяной отвар из глиняных чашек. Спать бабушка предложила на лавках, сама она спала на печи, как и положено приличной бабе Яге. Остальные разговоры решили отложить на завтра. Всё же день выдался слишком трудный. Устали все. Жаль, что только сказочной осталась и банька у бабы Яги. Тут её не было. Мылась бабушка у ручейка за домом, а в качестве мыла использовала мыльную траву. Намывшись, наевшись, все улеглись спать, как только стемнело. Или даже стемнело, как только все улеглись? Одним словом, день закончился с закатом. А будет новый день, будет и пища.
И только последняя Яга лежала и вспоминала историю их Рода, что велась от Богини Макоши, старшей из трёх Богинь судьбы, две младшие, это Доля и Недоля. Мама была прядильщице нитей судеб людских. А уж отец Ягинюшки был сам Бог Вий, правитель Мира Нави, сын Рода. Сильна и прекрасна была дочь их, Ягиня… Мудра и любила детей, видя в них будущее Родов. Как долго она не хотела выбирать себе мужа. Как поставила даже условие, что должен он победить её в бою ратном. И как потом счастлива была с прекрасным Богом Велесом. Это был прекрасный союз двух равных Божеств! Они объединили силы жизни и смерти, мудрость и чары. Правили в верхнем подземном царстве, где более всего развивалась культура и наука. Жаль, что их разлучили… Тогда спасая любимую, Велес навсегда ушёл в Навь. Ягиню ждало перерождение в тяжкой разлуке с любимым. Изначально Хранительница Рода, заморозила сердце своё, стала повелительницей вьюг и метели… Но оттаяла, нашла в себе силы. Победило исконное женское начало. Стала она дарительницей. Проводила обряды просвещения у детей, врачевала, учила и перерождала из для мудрой жизни, возрождения Рода. Много дала она Миру. Собирала она в своих пределах, после страшной войны сироток, которых учила и так помогала возрождать силу мудрости в темные времена диколесья. А ещё, и сейчас это осталось ей главным — провожала души через тонкую грань жизни в посмертие. Возможно, это в ней говорила дань памяти любимому. Но навсегда стала она проводником, стоящим по разные грани бытия. То и детям своим передала. Аглая, как уже и прабабка, не была Богиней. Но не стала и просто живущей на земле. Порастерялась и мудрость. Не перепекала больше деток в Волхвов. Не было на то сил ей дадено. Волхвы пропали с Земли матушки. Истребили их завистники чужеродные, за что поплатились уговорами и кабалой. Но так мечталось в светлых грезах Аглаюшке еще сызмальства… Так тянуло к деткам… Сеять светлое, доброе, нести свет посвящения. Глядеть на плоды труда совместного с молодняком подрастающим… Но оставили ей только врачевание, знахарство, и знания, от которых многия печали. А ещё и жизнь вдали от поселений, в лесах дремучих. Да быть проводником между Миром живых и мертвых. Так свой век и доживать, да быть за то уж Богам благодарной. А она так не привыкла, сущность божественная тяготела к тому, чтобы что-то сотворять с кем-то или самой. Или даже помогать кому-то сотвориться.