— Она всегда такой была, душа светлая и чистая, пустенько без неё тут стало, искорка живая такая ушла.
Горько вздохнула с тёплой улыбкой добрая баба Яга.
— Бабушка Глаша, а как этот Мир называется? Вот мы с Земли пришли, а это?
— И это Земля!
— А как такое возможно?
— И не такое возможно, Земля и есть. Мид гард — Земля. То есть Срединный Мир. Это и есть наша правда. А ежели вас послушать, то мы в сказке, где мне в избушке моей на куриных ножках за хворостом ходить надо, да в гости ездить, на её лапках, но следить за собой, чтобы не травило постоянно. Аль ещё что не знаю про себя? Так обскажите мне, темной бабке.
— Да не, бабушка, путешествуешь ты в ступе.
— В чём? В ступке?
— Почти, В ступе, — уточнила за Остапа Олеся, — это, как ступка, но такое высокое большое, как бочка, деревянное ведро, ты в нём стоишь и стоя летаешь, вылетая из своей избушки через трубу. А еще тебе надо метлу большую, и ею направлять эту ступу, куда ей лететь.
— Ага, — добавил Остап, или сразу, на том помеле летать.
— На чём? На помеле?
Бабушка Яга хохотала. Вытирала набежавшие слёзы и снова плакала слушая эти сказки чад неразумных, без смысла и ума.
— А питаться тебе надобно…
— Да зачем же мне питаться, если мне в трубу … в ступке…
Еле выговорила баба Глаша, а Остап продолжал:
— Добрыми молодцами и детками, которые в лес забредают сами, или тебе их гуси — лебеди приносят.
— То есть людьми?
Аж перестала смеяться баба Яга.
— Ага, человечинкой. И приговаривать: «Фух, русским духом пахнет!»
— Только сначала полагалось добра молодца в баньке попарить, а потом и кушать.
Это уже дополнила Олеся.
— Конечно, русский дух смыть, он же долго ехал или шёл к тебе. Но те молодцы и дети жутко расторопные и ретивые, они даже из печки сбегают, да ещё и тебя, бедную норовили уму — разуму научить.
— Ой, ребятушки, ой не могу больше смеяться! Может мне и вам баньку протопить? А то так полетать на помеле хочется, а после такой диеты и на палке полетишь! Бедные вы мои, это такими рассказками вас там на вашей Земле учили?
— Ну, да. И не только такими. А вот скажи, пожалуйста, нет ли где-то поблизости Кощея бессмертного.
— Чур меня! Да ты, Остапушко, опять за своё! Что ж ему тут в Мире Яви то делать? Он же повелитель Мира Нави, тьфу на тебя, балабола языкатого! Вот разболтался! Да и я хороша, как дитятко, сказками заслушалась.
— Прости меня, бабушка Глаша. Опять не то сказал. Просто у нас этот персонаж, как и ты, в сказках всегда встречается. Только обычно от на цепях висел — висел, а потом как-то вырывается, освобождается, и тогда в сказке добрые герои его пытаются уничтожить всячески. А ты не во всех сказках плохая. Ты часто помогаешь главному герою найти дорогу, помогаешь оружием или даешь информацию, где искать что-либо нужное, ну, даешь волшебный клубочек, который путь и указывает.
— Ну благодарствую, а когда я героя ентого вашего съедаю?
— Не, в таких сказках ты прямо, как сейчас, добрая и приветливая. А если и паришь в баньке, то потом кормишь, спать укладываешь, и помощника даешь.
— ЧуднО у вас всё. Но давно я так не смеялась. В одном только и правы ваши сказочники, одна нога у меня костяная, потому, как ею я стою в Загробном Мире. Олесюшка, и тебя такими сказками растили, или это только Остапке повезло?
— Всем повезло, у нас одинаковые сказки были.
— Стало быть сказочники одни и те же приходили.
Сделала вывод бабушка Глаша.
— Не, у нас сказки в книгах, в кино или в песнях, в театрах, и в мультиках ещё.
— Ну, песни знаю. Книги, кхм… чуднО для сказок носить и передавать, но тоже понятно. А остальное — не знаю. Обскажите про то.
— Ну, кино, это когда люди играют такое представление, и его…
Начала было Олеся, но запнулась, не понимая, как объяснить. И посмотрела на Остапа, ища у него помощи и поддержки.
— Бабушка, люди научились с помощью техники делать так, чтобы то, что происходит можно было посмотреть в любое время и любым людям показать. И это называется кино. Ну, вот, мой мобильник, это тоже техника, я там могу на камеру в нем сфотографи… Картинку сделать, или снять такое кино про тебя или Олесю, или как комар летит. И потом показать смогу, кому захочу. Сначала такое кино снимали на пленку, а теперь уже и пленка не нужна. Вот если бы мой телефон был бы здесь… А, вот и он вернулся. Сейчас, если этот кирпич загрузится, то покажу.
Остап предпринял попытку включить свой «кирпич», но он выданное название оправдал на все сто процентов, и не включился.
— Эх, жаль.