— Здравствуйте, гости дорогие! Проходите с Богами, выбирайте стол для трапезы.
— Мир с Богами дому вашему. А сколько будет стоить обед каждому?
— Да, как у всех, 10 мелкашек меди.
— А если мена у нас, а денег нет, с кем о том поговорить можно будет?
— Тятю кликну, проходите, он сейчас и выйдет к вам.
— Да мы здесь обождём.
Девчушка, чуть обозначив движением плечиков своё отношение к выбору гостей, споро убежала за дальнюю от ребят дверь, в другое помещение, где видно и были служебные помещения, типа кухня, этого заведения. А ребята принялись ждать. Остап оглядывал помещение с точки зрения городского жителя. А Олеся помнила, какое выражение просил держать на лице Остап, но ей тут нравилось, и потому сложно было это делать. Но она очень старалась. Долго ждать не пришлось, из тех же дверей, за которыми скрылась девушка, показался статный такой богатырь, что оглядев зал, мгновенно определил, кто его ждёт и направился к ребятам, вытирая на ходу руки красивым и чистым рушником. Подойдя, он закинул рушник на плечо и поприветствовал ребят:
— Здравия желаю, гости дорогие! Бог с Вами.
И после ритуальной фразы, что интонационно подчёркивала, что слова идут от чистого сердца, а не дежурно, протянул для рукопожатия руку Остапу:
— Трофим.
— Мир с Богами дому вашему! — ответил на приветствие Остап, и пожав руку, тоже представился, — Остап.
— Олеся, — представилась девушка, кивнув головой, и получив кивок в ответ.
— Проходите с Богами за стол, там и поговорим.
Пригласил ребят Трофим, широким жестом руки обводя дом со столами.
— Благодарствую, — поблагодарил Остап, не двинувшись однако с места, — но позволь тут спросить, может и не долгим будет разговор.
С этими словами он достал из котомки заветную крыночку мази от бабушки Глаши и протянув её хозяину таверны, спросив:
— У нас есть снадобье от Аглаи Дормидонтовны. Если предложу выкупить, какую цену предложишь за неё?
Трофим посмотрел на крынку, и протянув к ней руку, взглядом испросил у Остапа разрешение взять её. Остап кивнул. Трофим, словно ценность великую, двумя пальцами бережно, но крепко взял из рук Остапа сосуд с мазью. А после, не снимая верхней тряпицы с пергаментом, поднёс ближе к лицу, вдыхая запах снадобья медленно, полной грудью. По широкой улыбке, что тут же осветила его лицо, было видно, что он счастлив от одного этого запаха, и понимания, какое сокровище он может сейчас держать в руках.
— Вы хотите менять всю крынку?
Удивил он ребят неожиданным вопросом. О таком они вообще не думали. Ну не приходило в голову людей двадцать первого века вариант продавать целебные мази частями.
— А как предлагаешь ты?
— На всю у меня нет денег, — пожал плечами Трофим, не убирая улыбку с лица. Она у него там словно приклеилась, и выражение было таким расслабленно — умиротворённым. — могу предложить вам за половину чайной ложечки этого снадобья полушку серебра, обед обоим, и припасы с собой на три дня пути.
— По рукам, — удивил этим не только Олесю, но и самого себя Остап, но он всей душой сейчас понял, что с таким выражением лица обманывать их хозяин трактира не может. Он был уверен, что тот даёт достаточно и цена та справедливая.
А вот Трофим не удивился, он только расплылся в благоговение от осознания, что станет обладателем того самого ценного чуда. Пожав протянутую Остапом руку, он пригласил их к столу:
— Я распоряжусь принести сосуд для снадобья, и собрать припасы вам в дорогу, проходите за стол, выберите, что будете кушать здесь, а я скоро подойду к вам.
И он неохотно вернул Остапу его крынку со снадобьем. Взяв обратно ценное снадобье, и убрав в котомку, ребята прошли к умывальнику, помыли руки и выбрали для себя наконец-то стол. Столы были из светлого дерева, на каждом стояли солонка, и перечница из бересты. Салфеток вот привычных не было, но на другом столе полотенце рядом с каждым трапезничающим лежало.
Девчушка, что приглашала их, тут же уточнила, что они хотят на обед, перечислив им супы, второе, предложив плюшки и настойки травяные и ягодные, и квас. Хмельного ничего не предлагалось. Да и на других столах не было заметно, что пили что-то отличное от предложенного. Сделав свой выбор, путники сели более свободно.