«Посмотрим…»
Так размышляя, Князь следовал за Лексой, кивая направо и налево знакомым главам Родов. А за ним следовали его соглядатаи и вечные смотрители — дружина из Рода Волка, в своих извечных серых плащах. Здесь и сейчас, в летний тёплый день, смотрелись они особенно чуждо, но никто не жалел этих дружинников, скорее, сторонились, но выказывая при этом почтение к статусу и заслугам, коих было не счесть.
Подойдя к месту старшего на этой церемонии встречи с жителями Порвинга, Князь, по обычаю обратился ко всем собравшимся с приветственным словом, начиная от простых жителей, и доходя до самых именитых, заканчивая старейшиной Порвинга, что сидел здесь на специально принесённом для него, по причине немощи, кресле. Этим Княжеский Род подчёркивал, что важны для него жители, а не титулы и звания. Так было заведено ещё с незапамятных времён пра-пра-прадеда Главомысла. Никто с тех пор эти традиции не нарушал. Ибо, чревато было, уж кто, как не Князь то знал.
— Здравы будьте люди Порвинга, здравы будьте родовичи Порвинга и Бог с тобой, старейшина и глава Порвинга, уважаемый Колеус из Рода Пустельги. Боги да прибудут с вами, жители доброго Порвинга!
В ответ раздалось многоголосье тех, кто прибыл на встречу с Князем, и сейчас казалось ему, что здесь собрался не только город, но и окрестности. Князь обвёл своим взглядом пришедших сюда, словно стараясь заглянуть в глаза каждому.
Дождавшись тишины, подал голос в ответном слове Колеус, хоть его голос был не так зычен и силён, как Княжеский:
— Мир с тобой, Князь наш, Главомысл! Боги да прибудут с тобой в делах и помыслах твоих! Приветствуем тебя на земле города Порвинга! Да славится он в веках, да не оставят Боги вниманием своим людей, родовичей и гостей нашего края! Мы рады тебе, Князь Главомысл из Рода Ястреба.
Князь слегка поклонился этой речи. И тут слово взял Лекса, что тоже представляя Порвинг, и был сейчас ответствующим перед Князем за дела в нём.
— По здорову тебе, Князь, приветствую тебя в Порвинге, Мы рады тебе!
Кивнул Князь и этому приветствию, и заметил, как Лекса встал чуть ближе к нему, и чуть впереди и слева. Это было странно, но Князь знал, что Лекса сделает только то, что будет на пользу Князю. Что-что, но не питая дружбы и симпатии к Роду Волка, Князь доверял им постностью, ибо уговор они обойти всё одно не смогут, а погибать точно не захотят, ведь и в посмертии весь их Род не ждало в таком случае ничего доброго. Потому, выкинув действия Лексы из головы он переключился полностью на эту встречу.
— Ну, расскажите, жители славного Порвинга, как живётся вам под небом Сварога?
Тут обычно Князь слышал привычное: «Славно живём, Князь», или как вариант было: «Проблема у нас…» Тогда всё быстро решалось, к тому времени обычно старейшина всё уже подготавливал, а Князь был эдаким свадебным генералом, что хмурил брови, или кого-то журил за дела его неприглядные, потом все мирились и благодарили Князя. Ну или очень редко, когда кто-то начинал взывать к справедливости. Но и там князь просто доверял разобраться в ситуации кому-то из дружины Волка, а там можно не сомневаться, что всё по Кону будет, далее чествования шли своим чередом. А тут, очень неожиданно для него, всё это многоголосие перебили вопли как раз того лагеря, что Князь выделил, как отдельную людскую часть. Причём, кричали они очень слажено, и хоть вразнобой, но одно и то же. И потому у них сразу отлично получилось перебить остальных, хоть было их намного меньше в этой группке. Напряжение Лексы заметил только Князь. И сразу увидел, как к той толпе стали приближаться неприметные такие ребятки. Аккуратно так… А князь меж тем поднял руку, в знак призыва к тишине и устремив как бы удивлённый взор на всех разом, вопросил:
— Что такое, миряне? Что не так?
— Взываем к справедливости, Княже! Не может твой глава города порядок навесть! Не по силам Родовичам по Кону жить!
— Да, ведаю о том, что ж поделать, коли немощь одолела! Потому и отправил в поддержку верную княжеству дружину Рода Волка. Вот, правая рука моя в Порвинге, Лекса из Рода Волка и наводил порядок, покась я приехал, для утверждения нового Главы и старейшины славного города вашего.
— Не изволь гневаться, Княже, но не по силам твоей дружине сие! Посмотри, какое родовичи немирье устроили, ни одной семьи ведь нет, чтоб не участвовала в разборках меж собой! А весь люд, все жители города страдают. И никто ничего не сделал, Лекса твой с братушками своими последние девять дней гуляет и веселится!