– Я обязана своим спасением рыцарю, – объяснила Этна Жижке, робко глядя при этом на Кольмара. – Он вырвал меня из рук тех, кто вероломно задумал похитить меня у вас и увезти Бог знает куда. – Она судорожно вздохнула.
– Я понимаю, почему ты дрожишь, Этна, – с трудом проговорил начальник таборитов, и на лице его появилось свирепое выражение. – И если они осмелились хоть пальцем тебя коснуться – горе им. Я и под землей их сыщу!
Усилия, которые потребовались начальнику таборитов для того, чтобы произнести эти угрозы, не принесли ему вреда, а напротив, помогли возвратить силы,
– Благодарю вас, рыцарь Кольмар, за роль, сыгранную нынешней ночью, – продолжал Жижка после минутного молчания. – Но ответьте, – добавил он, устремив проницательный взгляд на лицо нашего героя, но говоря уважительно, – ответьте, почему вы очутились поблизости в такое время?
Эрнест Кольмар привел генералу то же откровенное объяснение, что и Этне, и воин остался доволен.
– Вы оказали девушке, – заметил Жижка, – неоценимую услугу, вызволив ее от врагов. Я тоже обязан вам спасением этого молодого создания, в котором принимаю глубокое участие и люблю не меньше, чем ее сестру Сатанаису. Но вы должны сделать мне еще одно одолжение, рыцарь, – прибавил начальник таборитов.
– Говорите, генерал! – воскликнул Кольмар. – Чего требуете вы от меня?
– Молчания, сохранения полной тайны относительно сегодняшних приключений, – ответил Жижка торжественным тоном. – Я прошу вас как рыцаря обещать мне считать их сном или чем-то подобным, о чем вы никогда не станете болтать. А если когда-нибудь вы еще встретитесь с Этной, не намекайте ей на случившееся и не расспрашивайте о нем. Могу ли я быть уверенным, что вы исполните мою просьбу?
– Да, – проговорил Кольмар. Поднеся к губам эфес своей шпаги, сделанный в виде креста, он сказал твердым голосом: – Клянусь хранить нерушимую тайну обо всем, что я видел и слышал нынешней ночью.
Жижка поблагодарил его, а Этна обратила на рыцаря взор, полный признательности, взор, который дошел до глубины его души.
– Теперь воротимся в лагерь, – сказал начальник таборитов.
Кольмар протянул руку Этне – та взяла ее свободно, точно ночное происшествие уже сделало их короткими друзьями, – и вывел девушку из пещеры. Жижка шел сзади.
Они прошагали по тропинке, перешли через мост, и недалеко от ручейка Этна заговорила:
– Здесь я должна с вами расстаться, рыцарь.
– Но мы же увидимся утром, прежде чем я покину лагерь таборитов? – заметил Кольмар, пожимая ей руку и глядя в лицо, освещенное лунными лучами.
– Нет, – ответила она и прибавила с внезапным и странным волнением: – Я живу очень уединенно, ведь я так не похожа на мою сестру Сатанаису.
– Стало быть, я должен проститься теперь, едва испытав счастье знакомства с вами и даже не зная, встретимся ли мы снова? – Голос Кольмара прервался, невольно выдав мысли, зародившиеся в его уме.
– Разве вы желаете меня видеть? – спросила Этна, озираясь вокруг, дабы удостовериться, что Жижка ее не слышит, хотя говорила она очень скоро и тихо.
– О да! – промолвил рыцарь тем же тоном.
– Вы едете в Прагу… не так ли? – продолжала она по-прежнему торопливым полушепотом. И когда рыцарь сделал утвердительный знак, она прибавила совсем уже робко: – Первого августа я тоже приеду туда и ровно в полдень буду одна на южном валу города.
– Благодарю, тысячу раз благодарю! – прошептал Кольмар. Схватив руку Этны, он с живостью поднес ее к губам. – В полдень первого августа мы увидимся.
Этна бросила на рыцаря взгляд, который заставил сильнее забиться его сердце, и, выдернув свою руку, ушла в лес.
Кольмар следил глазами за ее белой фигурой, покуда она не исчезла в листве. Тогда он вздохнул, точно нробу-дившись от сна, и поспешил присоединиться к табориту, который тихо шел впереди.
Добравшись до лагеря, они расстались: один воротился в свою палатку, другой – в шатер.
Глава 9
Обмен перстнями.
В девятом часу, на другой день, завтрак был подан в шатер Жижки.
Сатанаиса, усевшись возле Эрнеста Кольмара, принялась угощать его, и всякий раз, глядя на нее, рыцарь более прежнего изумлялся чудному сходству сестер. Различался только цвет лица и волос. Если б Сатанаиса и Этна были статуями, а не женщинами, можно было бы поклясться, что они отлиты из одной формы, и только раскрашены по-разному.