– Я действительно несчастная сестра Сатанаисы, – отвечала Этна.
– Как ни велико было мое сочувствие к вам, – сказал старик, – оно стало теперь еще больше, ибо я знаю, что табориты благоговеют перед Сатанаисой. Я удовлетворю вашу просьбу и прикажу часовому, стерегущему вас, впустить и выпустить всякого, кто придет повидаться с вами.
С этими словами бургомистр поклонился и вышел.
И как только дверь закрылась за ним, радость и торжество засияли на лице Этны, и, обернувшись к Линде и Беатриче, она сказала с воодушевлением:
– Теперь, мои верные друзья, внимательно слушайте мой план.
Глава 53
Первый часовой
Таборит, стоявший на часах у комнаты Этны, заметил, что дверь отворилась и на пороге появилась Линда.
– Здравствуйте, красотка! – сказал он.
– Вы меня знаете? – спросила Линда.
– Я видел вас и вашу подругу с Сагаиаисой в таборитском лагере. Но я не знал, что у Сатанаисы есть сестра, и мне бы хотелось посмотреть на нее, потому что я должен впускать и выпускать всех, кроме самой заключенной.
– Это легко устроить, – кивнула Линда, – Я сейчас вернусь и оставлю дверь незакрытой, тогда вы увидите ее.
Линда отворила дверь, переглянулась со своей госпожой, взяла со стола носовой платок и опять вышла, заперев дверь.
– Какое чудное сходство с Сатанаисой! – вскричал солдат. – Но волосы и цвет лица совсем другие.
– Да, одна дочь мрака, а другая дочь неба, – заметила Линда. – Но скажите, когда вас сменят?
– Через час, – ответил солдат. – А для чего вы спрашиваете?
– Для того, что вы должны объяснить своему товарищу разницу между сестрами. Я не могу отворять дверь и показывать мою госпожу при каждой смене часовых.
Дружески поклонившись, Линда удалилась в комнату, которую занимала вместе с Беатриче. Через несколько минут она вернулась, неся сверток с одеждой, опять разменялась несколькими словами с таборитом и вошла в комнату своей госпожи.
Глава 54
Второй часовой
Прошел час, часового сменили. Только новый караульный занял место, как Линда опять появилась из комнаты.
– Честь имею кланяться, девушка, – промолвил таборит.
– Это вы, Гондибер! – воскликнула Линда, узнав солдата. – Последний раз, когда мы виделись, вы стояли на часах у палатки Сатанаисы, в лесу, где был разбит лагерь, несколько недель назад.
– С того времени я нахожусь в гарнизоне соседнего города. И хотя я очень рад встрече с вами, но сожалею, что она случилась при таких печальных обстоятельствах. Вы представляете, как я удивился, услышав, что у Сатанаисы есть сестра?
– А! – протянула Линда. – Часовой, который здесь стоял, объяснил вам, в чем дело?
– Да, – ответил Гондибер, – он рассказал мне все относительно заключенной.
– А он сообщил, что Сатанаиса теперь у сестры? – прибавила Линда.
– Нет, он не говорил, что Сатанаиса уже здесь! – вскричал Гондибер. – Наверное, когда она приехала, я был в конюшне, иначе о ней стали бы болтать в караульной.
Тут дверь в комнату отворилась, и вышла Беатриче.
– Ступай, Линда, – сказала она, – Сатанаиса хочет ехать в Прагу, чтобы броситься к ногам генерала и умолять его сжалиться над сестрой, но сперва она желает кое-что приказать тебе.
– Иду, – молвила Линда и поспешила в комнату.
Гондибер качал расхаживать по коридору, посвистывая с воинственным видом.
Через несколько минут Линда и Беатриче вышли в слезах. Гондибер приблизился к ним и спросил, не случилось ли нового горя?
– Разве мало того, что есть? – возразила Линда голосом, прерывающимся от вздохов. Потом, сделав над собой усилие, чтобы успокоиться, прибавила: – Сестры прощаются, может быть, навсегда, и мы не стали их стеснять своим присутствием в эту горестную минуту. Сейчас Сатанаиса плачет в объятиях своей бедной сестры, но скоро она выйдет.
– Дай Бог, чтобы она преуспела в своем предприятии, – вздохнул Гондибер. – Дай Бог, чтобы великий Жнжка удовлетворит ее ходатайство!
Только он произнес эти слова, как дверь створилась и появилась Сатанаиса.
Да, это была Сатанаиса, одевая в тот самый живописный костюм, что и тогда, когда мы в первый раз представили ее читателям: пунцовый бархатный корсаж, открытый на груди и зашнурованный красными шнурками.
На лице ее было выражение глубокой горести, но следы слез уже исчезли.
Едва выйдя в коридор, она затворила за собою дверь и любезно поклонилась табориту. Тот опустил свой бердыш с видом глубокого уважения перед таинственной женщиной, завоевавшей привязанность и восторг, всех солдат Жижки.