Женщина поинтересовалась:
– А если вы найдете ее, что он собирается сделать с ней? Зверски избить?
– Он хочет заботиться о ней. Ей это крайне необходимо.
– Возможно. Так это все выдумки насчет гангстеров? Я хочу сказать, она что же, водила меня за нос?
– Не думаю. Она называла какие-нибудь имена?
Женщина энергично кивнула.
– Одно. Карл Стерн.
– Вы раньше слышали о нем?
– Еще бы! «Сан» раскопал занятные сведения о том, что это за субъект, и поместил их на первой странице прошлой осенью, когда Стерн добивался разрешения на строительство казино. Случайно, это не он ее муж?
– Ну нет. Ее муж – весьма приличный парень из Торонто, Джордж Уолл. Один из друзей Стерна уложил его в больницу. Я хочу отыскать его жену раньше, чем они доберутся и до нее.
– Без обмана?
– Совершенно серьезно.
– Чем она досадила Стерну?
– Вот этот вопрос я и хотел бы ей задать. Где она сейчас?
Она еще раз смерила меня недоверчивым взглядом своих малахитовых глаз.
– Разрешите взглянуть на ваш патент. Конечно, патент еще ничего не доказывает. Парень, который недавно получил от меня развод, тоже был частным детективом с патентом, но он был еще и таким первоклассным негодяем, каких свет не видывал.
– Я не такой, – заявил я с несколько принужденной улыбкой и протянул ей свое удостоверение.
Она внимательно рассмотрела его.
– Вас зовут Арчер?
– Да.
– Ну не странное ли совпадение, а? Девушка пыталась дозвониться до вас сегодня ночью, именно до вас. Постучала в мою дверь около двух часов ночи, бледная, еле держась на ногах, и попросила разрешения воспользоваться телефоном. Я спросила, что за беда с ней стряслась. Она и рассказала мне, что ее преследуют гангстеры и, возможно, скоро они будут здесь. Бедная крошка хотела позвонить в аэропорт, заказать билет на самолет и немедленно улететь. Я позвонила сама, но рейсов до утра не было. А потом она начала трезвонить вам.
– Зачем?
– Она мне не сообщила. Но если вы ее друг, вы сами должны знать. Вы друг Рины Кэмпбелл или нет?
От изумления я поперхнулся.
– Кого?
– Рины Кэмпбелл. Той девушки, о которой мы ведем речь.
Да. Это было открытие не из приятных. Я постарался взять себя в руки.
– Думаю, друг. Она все еще здесь?
– Я дала ей нембутал и сама уложила в постель. Не слышала, чтобы она выходила. Наверное, она все еще спит, бедняжка.
– Я хочу ее видеть.
– Да, я это поняла. Только запомните, мы живем в свободной стране и, если она не пожелает встречаться с вами, вы не сможете заставить ее.
– Я не собираюсь ее заставлять.
– Да уж, лучше и не пытайтесь, братец. Только попробуйте, я лично вас пристрелю.
– Значит, она вам понравилась, не так ли?
– А почему бы и нет? Она кажется очень порядочной девушкой, не хуже любой другой. И мне абсолютно безразлично, что она там сделала.
– Вы и сами, наверное, всегда поступаете добропорядочно?
– Я? В этом я очень сомневаюсь. Конечно, когда-то, когда мне было столько лет, сколько Рине, я тоже была довольно-таки добродетельной. И даже потом я пыталась сохранить остатки порядочности – на крайний случай. Если вы не можете дать хоть кому-то немного тепла и заботы в этом жестоком мире, лучше вам забиться в нору и затаиться, как крыса.
– Как, вы сказали, вас зовут?
– Я еще не представилась. Меня зовут Кэрол, миссис Кэрол Буш. – Она протянула мне красную, грубоватую руку. – Но запомните, если она передумала и не хочет вас видеть, вы сразу же сматываетесь.
С этими словами миссис Буш скрылась за внутренней дверью, плотно закрыв ее за собой.
Я вышел на улицу Чарльз Мейер ждал меня, сидя за рулем.
– Ну и как? Повезло?
– Нет Хватит. Я прекращаю поиски. Сколько я тебе должен?
Он наклонился и взглянул на счетчик.
– Три доллара семьдесят пять центов. А разве вы не поедете в город? Я бы отвез вас за полцены.
– Я прогуляюсь. Не мешает немного размяться. Таксист хмуро посмотрел на меня. Он был уверен, что я говорю неправду, и знал причину: я не доверял ему. Миссис Буш окликнула меня из двери номера, выходящей прямо на улицу.
– Все в порядке, она проснулась и хочет говорить с вами.
Глава 27
Миссис Буш осталась на улице, милостиво позволив мне войти одному. В комнате было сумрачно и прохладно. Жалюзи и тяжелые шторы не пропускали солнечных лучей. Единственным источником света была лампа под абажуром, стоявшая на прикроватной тумбочке. Девушка сидела на незастеленной, прямо-таки голливудской кровати, отвернув лицо от лампы.
Я понял причину этого, когда она, на секунду забывшись, взглянула прямо на меня. От нембутала или слез ее веки опухли, светлые блестящие волосы были небрежно заколоты, а красивое платье сидело на ней мешком. Похоже, за одну ночь ей пришлось утратить прежнюю уверенность в том, что ее красота сама о себе позаботится. Голос у нее был тихий и хрипловатый.