– Я и раньше знал, что иначе, – Воронин хмуро уставился на карту. – Но не наверняка. Жаль, что троим пришлось заплатить жизнью, чтобы доказать мою правоту… Остается единственный вариант… Только один.
– Только один, – повторил негромко Нефедов и взял телефонную трубку.
В ушах еще раздавался шум мощных моторов, а шлюпка уже опустилась и закачалась у борта катера. Времени на разговоры не теряли. Через несколько минут все пятеро со снаряжением были в шлюпке. Воронин сидел на носу, Андрей Паркета на задней банке, Павел Денисенко оттолкнул шлюпку от борта и сел на румпель.
На веслах двое: старшина второй статьи Волошин и матрос Турин. Оба широкоплечие, руки сильные. Гребли без всплесков – уключины смазаны, шлюпка двигалась бесшумно во тьме ночи.
Все, кроме гребцов, наблюдали за берегом. По вспышкам разрывов, по ракетам, по пулеметным трассам можно было предположить, что линия фронта осталась слева.
Плыли молча. Но вот Воронин вполголоса скомандовал:
– Суши весла…
Шлюпка бесшумно шла вперед с поднятыми над водой веслами. Воронин, Паркета и Денисенко привстали со своих мест.
Лейтенант снова негромко скомандовал:
– Левая табань, правая на воду… – И когда шлюпка развернулась носом к морю, добавил: – Табань обе…
Шлюпка медленно пошла к берегу кормой, готовая в случае опасности быстро отойти от него. Денисенко бесшумно снял с петель руль и положил его в лодку, потом взял в обе руки по гранате и повернулся лицом к берегу.
Наконец шлюпка кормой приткнулась к гальке. Было тихо, только плескалась вода у камней от легкого наката.
Паркета собрался выпрыгнуть на берег, но Воронин удержал его, несколько секунд они стояли неподвижно, вслушиваясь в темноту, потом лейтенант обернулся и шепнул:
– Сходим…
Высадка заняла не более двух минут. Выскочив на берег, Андрей и Павел тотчас исчезли в темноте, разойдясь на берегу, чтобы выяснить обстановку. Воронин потянул к себе старшину за рукав куртки.
– Отчаливайте. Кажется, тихо… К рассвету будем на этом же месте…
– Удачи, товарищ лейтенант, – тихо молвил Волошин.
Облегченная шлюпка быстро отошла от берега и сразу же исчезла в темноте.
Подошли Андрей и Павел и доложили, что все спокойно по обе стороны от места их высадки.
– Тогда вперед, – скомандовал Воронин.
От моря стали подниматься по пологому оврагу, который, возвышаясь, оканчивался крутым обрывом над морем. Идти старались легко, чтобы под ногами не осыпались вниз комья земли. Но вот руки Воронина – он шел впереди – ухватились за куст на краю обрыва. Он поджал ноги и рывком выбросил тело на ровное место. Прижался ухом к земле и застыл, прислушиваясь. Рядом с ним через мгновение уже лежали Паркета и Денисенко. Не обнаружив ничего опасного, двинулись вперед.
Преодолев значительное расстояние, разведчики приблизились к месту расположения артиллерийских расчетов врага. Спрыгнув в траншею, осторожно пошли по ней.
Неожиданно Воронин отпрянул от поворота, пригнул голову и прижался к стенке траншеи. Два его спутника сделали то же самое. Луч света, сильный и ослепительный для привыкших к темноте глаз, заметался, зашарил вдоль траншеи. Немец с фонариком в вытянутой руке шел в их сторону.
Луч приближался медленно, но неумолимо. Крутой поворот траншеи не мог укрыть смельчаков.
– Заговори, – прошептал Воронин, наклонившись к Андрею.
Луч был уже в двух метрах от поворота. Паркета высунул голову.
– Стой! Или стреляю! – произнес он по-немецки. – Кто идет?
Солдат остановился и прижался к стенке траншеи. Луч фонарика осветил Андрея. На секунду часовой опешил: перед ним со «шмайсером» на изготовку стоял грозный фельдфебель вермахта. Но солдат тут же опомнился:
– Пароль? – спросил он и его рука потянулась к затвору.
– Потуши свет, идиот! – гаркнул Паркета и, приблизившись к немцу, двинул его автоматом в пах гак, что тот лишь ойкнул и осел на дно траншеи. Андрей тут же заткнул ему рот кляпом.
Неожиданно разведчики услышали шага, кто-то медленно шел по траншее. Лейтенант шепотом приказал:
– Денисенко, «языка» к морю и ждать. Паркета со мной. Я поверху.
Денисенко, подталкивая впереди себя связанного солдата, скрылся в темноте.
– Шранке? – послышался голос. – Часовой? – раздраженно крикнул кто-то и выругался.
– Да, да, я здесь… – пошел смело на голос Паркета и осветил фонариком приближающегося к нему немца.