Стук каминных щипцов подсказал ей, что Эмма, их прислуга, сейчас в гостиной. От обещанного чая поднимался пар, и Эстер с удовольствием его выпила, обхватив ладонями горячую чашку и оглядывая кухню в поисках следов Эмминой деятельности (опыт научил Эстер быть не снисходительной, а требовательной хозяйкой). Они вскоре обнаружились в виде вычищенных до блеска кастрюль и подноса с овощами, принесенными сегодня утром с рынка Шеперд-Буш. Заработок Эммы составлял двенадцать фунтов в год, и это одновременно настораживало и успокаивало Эстер — ведь она помнила, что полгода назад сама получала столько же и так же бросала жадные взгляды на остатки мясных блюд, как и Эмма, убирая обеденный стол.
Звон каминных щипцов сменился тупыми ударами, похожими на выбивание ковра. Громкий стук в дверь возвестил о появлении почтальона, и Эстер, выйдя наружу, обнаружила письмо, адресованное мистеру У. Лэтчу, с пометкой «срочно». Впрочем, на свое имя Эстер писем не ожидала, ибо, за исключением матери, никто и не знал, где она. Вернувшись на кухню, Эстер налила себе еще чашку чаю из оставленного греться на плите чайника, внимательно осмотрела блюдце с колотым сахаром и, убедившись, что никто в него не забрался, перешла в столовую, села на стул и задумалась.
В какой-то момент Эстер машинально отметила, что вспоминает об Уильяме. Это ничуть не удивило ее, ибо он давно уже стал единственным предметом размышлений. За те шесть месяцев, что прошли с момента ее бегства из Истон-Холла, Эстер постепенно осознала тот факт, что Уильям не идеал ее мечтаний, а просто более или менее разумная, но в общем-то не исключительная мужская особь. Это открытие нисколько не огорчило, ибо, как показывал ее жизненный опыт, есть люди и похуже Уильяма, который хотя бы не обращается с ней дурно, пьет в меру и ругается тоже в меру. Больше того, свидетельства его доброго отношения к ней — вот они, достаточно оглядеться: дом, в котором они живут, третий в ряду жилых домов, называемых Кембриджскими виллами; Эмма, чье почтительное отношение Эстер все еще льстило; полдюжины новых платьев и других туалетов, составлявших ее гардероб. В общем, говорила себе Эстер, грех жаловаться. Положим, «миссис Лэтч», как обратилась в ней сегодня Эмма, это фикция — и Эстер подозревала, что Эмме это известно, но она не огорчалась, ибо прекрасно знала: учитывая обстоятельства ее появления, а также общепринятые правила, иначе и быть не может.
Иное дело, что в этой ее новой жизни остались загадки, которые, как ни старалась, она разгадать не могла. Прежде всего — и это постоянно не давало ей покоя — характер работы Уильяма. Как ему достались деньги? Чем он занимается все те долгие часы, что проводит за стенами Кембриджских вилл? Он работает на мистера Пертуи — «я человек мистера Пертуи», не раз говорил ей Уильям с гордостью, — а мистер Пертуи, если только она ничего не путает, занимается учетом векселей. Векселя для Эстер были не в новинку, ей приходилось с ними сталкиваться на прежней работе, но в чем именно состоит роль Уильяма в их обороте, понять решительно невозможно. Мистера Пертуи Эстер видела только однажды — в Кенсингтоне, куда Уильям как-то взял ее с собой. Воспитанный, как ей показалось, пожилой господин с сильно выдающейся вперед челюстью в разговоре с ней ограничился лишь замечанием насчет того, какой сегодня чудесный день. С другими служащими мистера Пертуи — всегда печальным на вид Дьюэром, еще с одним мужчиной с заостренными чертами лица, которого звали Пирсом, — Эстер встречалась, хотя тоже не часто. Чаще других она виделась с Грейсом, поскольку Уильям, похоже, проводил с ним большую часть своего рабочего времени. Встречи, разговоры, обсуждения всяких планов обязательно в его присутствии — вот чем, по представлениям Эстер, был целыми днями занят Уильям. Для этого (о чем Эстер судила по его отрывочным замечаниям) он отправлялся по реке в Гринвич, ездил в Сити — куда именно, она не знала, — да и по десятку других адресов. И все равно о характере его работы, занимавшей так много времени, Эстер даже не догадывалась.
— Уильям, — спросила она как-то под конец первого месяца их совместной жизни, уже успев задать, и не раз, этот вопрос самой себе, — а чем это ты целый день занят с мистером Грейсом?
— Ну как чем? — Похоже, Уильям совершенно спокойно отнесся к этому, как и ко всем другим ее вопросам, чего бы они ни касались. — Я же говорил тебе, мы люди мистера Пертуи и выполняем его поручения.