По прибытии в Фолкстон железнодорожные сейфы остаются под постоянной охраной, пока ящики со слитками не изымут для проверки и последующей отправки по назначению. Один ключ хранится у начальника станции, другой, под замком, в помещении представительства компании на пирсе. Вес каждого ящика самым тщательным образом проверяется еще в Лондоне. Помимо того, начальнику станции предписано обратить особое внимание на печати. После погрузки ответственность за сохранность слитков ложится на капитана и команду корабля, который доставит груз в Булонь. Здесь он попадает в императорскую экспедицию, вновь взвешивается и далее переправляется на Гар-дю-Нор и в Банк Франции, где ящики забирают французские негоцианты.
Хотел бы добавить, что господа Абель, Шпильман и Балт — с каждым из них я имел конфиденциальную беседу — выразили полное удовлетворение такого рода процедурой. Особенно сильное впечатление она произвела на мистера Балта — он заявил, будто полностью убежден в невозможности хищений, пока груз находится в руках служащих компании. Достоинство сейфа мистера Чабба, как я имел случай убедиться, заключается в том, что взломщик может работать только с замочной скважиной. Далее: для переноски полностью нагруженного ящика с золотом требуется как минимум два человека. Ну а в крайне маловероятном случае кражи она обнаружится сразу, как только сейф будет вскрыт в Фолкстоне. Для того чтобы заполучить пломбу таких негоциантов, как господа Абель, Шпильман и Балт, потребуется, по словам мистера Балта, по меньшей мере совершить кражу со взломом в их хранилище.
Полагаю, эта информация может оказаться полезной, и буду рад в случае необходимости ответить на любые возникшие вопросы.
За сим, сэр, имею честь оставаться вашим покорным слугой, преданный вам
Наконец, после долгих колебаний, в Линкольнс-Инн, пришла весна и сквозь зазеленевшую траву начали пробиваться нарциссы, а в горшках на подоконниках нижних этажей расцвели левкои. Правда, поскольку дело происходило в Линкольнс-Инн с весьма суровой атмосферой, расцвели они как-то неуверенно, словно опасаясь, что какой-нибудь важный законник — например, мистер Крэбб — спустится в гневе из своих покоев и вручит повестку в суд за самовольное цветение или за то, что они занимают слишком много площади. Мистер Пертуи, поспешающий на свидание к мистеру Крэббу и уже прошедший через большие черные ворота, не видел ни нарциссов, ни левкоев — вообще, говоря по правде, ничего не видел, разве что тени, мелькавшие в его воображении. Хотя шагал он, как всегда, энергично и весь путь до Хай-Холборн из своего кабинета на Картер-лейн проделал пешком, яростно размахивая при этом палкой, так, словно на него готова броситься армада невидимых врагов, на душе у мистера Пертуи было неспокойно. Есть люди, которые гордятся своей самодостаточностью, тем, что всего в этой жизни добиваются своими руками, и мистер Пертуи принадлежал как раз к этой категории. Он был из тех, кто, если уж задумал, скажем, пообедать с кем-нибудь, позаботится, чтобы приглашение исходило именно от него. Или если решил провернуть какую-нибудь торговую операцию, настоит на том, чтобы все шло, как он, а не кто другой задумал. Вполне вероятно, подобного рода решимость действовать исключительно по собственному усмотрению и привела его в свое время к разрыву с бедным мистером Фэрделом.
Между тем в данном случае мистер Пертуи оказался втянут в дело, затеянное не им, в котором его даже не единожды, а дважды просили принять участие, и это ему совершенно не нравилось. Сказать по правде, сначала он от него по привычке просто отмахнулся. От мистера Крэбба пришло письмо, в котором мистер Пертуи приглашался к нему в апартаменты в такое-то время, — он этим приглашением пренебрег. Затем пришло второе письмо. По содержанию оно дублировало первое, но теперь приглашение было высказано в форме просьбы. И на этот раз после некоторых раздумий и прикидок мистер Пертуи не откликнулся. Наконец пришло третье письмо, составленное в выражениях настолько недвусмысленных, что даже мистер Пертуи не мог позволить себе бросить его в корзину, хотя в разговоре с клерком отпустил какую-то весьма уничижительную реплику. Вот, стало быть, цепь событий, которая привела его этим солнечным мартовским утром в Линкольнс-Инн. Ветер шелестел недавно вылезшей травой, холодил кончики пальцев, свирепо рвал из рук трость, которая так и металась в воздухе, делая мистера Пертуи похожим на Дон Кихота, сражающегося с ветряными мельницами.