— Мы как морские охотники за подводными лодками. В конце концов, лодка долго не может автономно плавать, рано или поздно она всплывет либо прошумит где-то внизу винтами, тут ей и конец. Так и скупщики-хищники, им же надо металл кому-то продать, отправить на материк, тут и надо их подкарауливать, — неоднократно поучал Синегоров своих оперов.
Захарченко тем временем уже разогнал «уазик» до 100 километров в час и продолжал увеличивать скорость.
— Паша, смотри, впереди спуск и крутой поворот перед Стекольным, — предупредил на всякий случай Синегоров.
Паша весело глянул на шефа:
— А что, Матвеич, слабо на ста двадцати километрах пройти этот поворот?
— Мы же через ту сопку кверху ногами перелетим.
Но Паша уже закусил удила. На спидометре стрелка подрагивала возле «120». «Уазик» плавно вошел в поворот, Паша еще прибавил газу, и машина, стремительно выходя из поворота, вылетела наверх. Слева открылась панорама Хасынской долины и мрачный Черный Монах, на верхушке которого никогда не было снега.
— Ну ты мастер! — только и сказал Синегоров.
Паша довольно захохотал:
— Могём!
В отделении занялись каждый своим делом. Синегоров сел регистрировать входящие-исходящие, Паша занялся машиной.
На следующий день после обеда Синегорова неожиданно вызвал к себе начальник отдела. В кабинете кроме Ершова находился Кандыба. И тут Матвеича осенило: «Кандыба же, увидев нас, отвернулся, а потом вовсе ушел в дальний конец зала, обычно же всегда подойдет поздороваться-поговорить».
Ершов, побуревший больше обычного, гневно глядя на сержанта, бросил ему:
— Расскажи вот Матвеичу, что натворил.
Кандыба, виновато вздыхая, опустив голову, кое-как через пень-колоду выдавил свою печальную историю. Оказывается, его знакомый Мальсагов Муса попросил его три дня назад отвезти на материк несколько кижучей для родственников, которые встретят в аэропорту Домодедово. Конечно, Кандыба не мог отказать в такой пустяковой просьбе своему знакомому и согласился. В день отлета Муса привез ему уже упакованную рыбу и дал еще деньги оплатить за вес сверх нормы 20 с лишним килограммов. Приехав в аэропорт, Кандыба прошел регистрацию, сдал багаж и спокойно стал ожидать посадку в самолет. Вдруг на весь зал объявили: «Пассажир Кандыба, пройдите на посадку!» и так еще два раза. И тут-то его как током ударило: «Рыба! Мне же ее ингуш дал, и что-то больно тяжелая. Наверняка золото!»
Проклиная все на свете и в первую очередь свою глупость, Кандыба выскочил из зала, сел в первый же автобус и удрал из аэропорта.
Вечером к нему пришел Муса и стал задавать неприятные вопросы:
— Почему не улетел? Где рыба?
Кандыба возмутился:
— Ты мне золото подсунул, меня же посадить могут!
Поначалу Муса талдычил про рыбу, но постепенно стал угрожать:
— Если не отдашь рыбу, будет очень плохо.
И утром они вдвоем поехали за багажом. К величайшему изумлению Кандыбы, после некоторых формальностей ему отдали весь багаж, то есть его сумку и упаковку с рыбой. Но он сразу же почувствовал, что упаковка стала почти в два раза легче. Муса ждал его в машине и, взяв упаковку, тут же начал ее вскрывать на заднем сиденье. Замерев, Кандыба ждал результат, который не замедлил последовать.
Муса, бледный как полотно, трясущимися от злобы губами выдавил из себя:
— Кто посылку вскрывал?
Кандыба только плечами пожимал: откуда я, мол, знаю. Тогда Муса сказал:
— Поехали домой. Теперь с нами обоими будут разбираться.
На вопрос Кандыбы, кто будет разбираться, Муса коротко ответил:
— Вечером узнаешь.
Не став дожидаться вечера, Кандыба побежал сдаваться к начальнику РОВД. Выслушав эту историю, Синегоров начал задавать сержанту вопросы. Кандыба мялся, краснел, пыхтел и как мог изворачивался.