— Капитан? — Ниссиккван поправил очки, изучая документы фермера, которые она ему подала. — Он отказывается платить пошлину?
— Пошлина уплачена и уже в денежном ящике, — ответила Хаука. — Но этот человек кажется мне подозрительным. Он не фермер.
— Контрабанда беженцев?
— Проверила и в зерне, и под повозкой. — Хаука взглянула через плечо на мужчину. Тот улыбался во весь рот. — Зерно нового урожая. Немного перезрелое, но съедобное.
— Тогда город будет рад его получить.
Ниссиккван был прав. Война между Эмулом и Тукаром разгоралась с новой силой. Конечно, об этом болтали всегда, но за последние годы многое изменилось. Этот король-бог тукари… каких только диких слухов о нем не ходило.
— То-то и оно! — воскликнула Хаука. — Ваша милость, держу пари, этот человек побывал в Эмуле. Пока все боеспособные мужчины отражали вторжение, он обчищал их поля.
Согласно кивнув, Ниссиккван задумчиво потер подбородок. Потом порылся в своей папке с бумагами.
— Возьмите с него пошлину как с контрабандиста и скупщика краденого. Думаю… да, так будет справедливо. Тройной тариф. Начнется референдум 371-ша, и я направлю деньги с дополнительных пошлин на питание для беженцев.
— Благодарю.
Хаука расслабилась и взяла формуляры. О ташикки можно говорить что угодно, но они знали толк в государственных указах.
— У меня есть заряженные сферы, — добавил Ниссиккван. — Знаю, вы спрашивали.
— Правда?!
— Мой двоюродный брат оставил их в сферной клетке снаружи — совершенно случайно, забыл как раз перед той внезапной великой бурей.
— Замечательно, обменяемся чуть позже.
У Хауки были сведения, которыми Ниссиккван точно заинтересуется. В Ташикке информация служила деньгами так же, как и сферы.
Бури, парочка светящихся сфер очень пригодится. После Плача почти ни у кого их не осталось, а это шквально неудобно, когда открытый огонь в городе запрещен. Даже почитать ночью невозможно.
Перелистывая формуляры, Хаука подошла к контрабандисту.
— Вы должны уплатить по этому тарифу. — Она вручила ему первую форму. — И еще по этому.
— Разрешение на сбыт краденого!? — воскликнул мужчина. — И контрабанда? Да это грабеж!
— Да, так и есть. Или было.
— Вы ничего не докажете. — Он шлепнул рукой по стопке формуляров.
— Разумеется. Если бы я могла доказать, что вы незаконно пересекли границу Эмула, обчистили поля честных работяг, пока те защищали страну, а затем провезли награбленное обратно без соответствующих разрешений, я бы просто все конфисковала. — Она слегка наклонилась вперед. — Вы легко отделались. Мы оба это знаем.
Он встретился с ней взглядом, нервно отвел глаза и начал заполнять бумаги. Хорошо. Сегодня без проблем. Ей нравилось, когда никто не доставлял проблем. Когда…
Хаука замерла. Брезент на повозке пошевелился. Нахмурившись, она резко его сдернула и обнаружила маленькую девочку по шею в зерне: светло-коричневая кожа — видимо, реши или гердазийка, — на вид лет одиннадцать-двенадцать. Девочка одарила Хауку ухмылкой.
Ее же только что здесь не было.
— На вкус эта штука просто ужас, — проговорила она на азирском с полным ртом сырого зерна. — Наверно, поэтому мы сначала что-нибудь из него готовим. — Она проглотила зерно. — Есть чем запить?
Контрабандист привстал, брызжа слюной и тыча пальцем:
— Она портит мой товар! Она в нем барахтается! Стража, сделайте что-нибудь! В моем зерне грязная беженка!
Прекрасно. Теперь бумажная волокита превратится в настоящий кошмар.
— Дитя, вылезай-ка оттуда. У тебя есть родители?
— Естественно. — Девочка закатила глаза. — У всех есть родители. Мои, правда, померли. — Она вскинула голову. — Чем это пахнет? Неужели блинчики?..
— Верно, блинчики на День Солнца. — Хаука почувствовала возможность. — Получишь один, если…
— Спасибо!
Девочка выскочила из зерна, расшвыряв его во все стороны. Контрабандист взвыл. Хаука попыталась поймать ее, но девочка каким-то образом вывернулась из хватки и, перескочив через руки стражницы, подпрыгнула вверх.
И приземлилась прямо на плечи Хауки. От неожиданно обрушившегося веса та закряхтела, а девочка спрыгнула на камни сзади.