— Что они там делают? — тихонько прошептал Идотрис из-за спины.
Матисс выглянула наружу. Множество взрослых окружили Галладона и рисовали в ночи эйоны.
— Эйоны не работают, — напомнил Идотрис.
Подросток был старше Матисс самое большее на пару лет, но в Элантрисе, где кожа у всех покрыта серыми пятнами, а волосы редкие или вовсе выпали, подобные вещи мало что значили. Из-за шаода трудно определить возраст.
— Это не повод не упражняться с ними, — отозвалась Матисс. — В них сила. Видно же.
За эйонами и правда скрывалась сила. Матисс всегда ощущала, как та неистовствует за выведенными в воздухе росчерками света.
— Что толку, — фыркнул Идотрис, сложив руки на груди.
Матисс улыбнулась. Непонятно, всегда ли он был таким ворчуном или просто был таким во время работы в Курятнике. Похоже, Идотрису не слишком понравилось, когда ему как подростку не разрешили присоединиться к солдатам Дэйша и вместо этого направили заботиться о детях.
— Оставайся здесь, — велела она и направилась к открытой площадке, на которой собрались взрослые.
Что-то пробурчав в своей обычной манере, Идотрис уселся на пороге, чтобы никто из детей уж точно не выскользнул из спальни, и кивнул другим подросткам, закончившим обход.
Матисс шагала по широким улицам Нового Элантриса. Ночь выдалась морозной, но холод ее не донимал. В том, что ты элантриец, были свои преимущества.
Судя по всему, ее точку зрения разделяли немногие. Что бы ни говорил лорд Дух, остальные не видели «преимуществ» в том, чтобы быть элантрийцами. Однако для Матисс его слова имели смысл, хотя, возможно, сыграли роль ее жизненные обстоятельства. За стенами Элантриса она была попрошайкой. Всю жизнь на нее не обращали внимания и заставляли чувствовать себя бесполезной. Зато внутри города в ней нуждались. Она кое-что значила. На нее равнялись дети, и не приходилось задумываться о том, как выклянчить или украсть еды.
Да, дела шли неважно, пока Дэйш не наткнулся на нее в том грязном переулке. И от ран никуда не деться. Вскоре после изгнания в Элантрис Матисс поранила щеку. Порез по-прежнему болел так же сильно, как и в тот момент, когда она его получила. И все же это ничтожная плата. Во дворце Караты Матисс впервые ощутила себя полезной. Это чувство принадлежности только укрепилось, когда она вместе с остальными из группы Караты перебралась в Новый Элантрис.
И конечно, когда ее выдворили в Элантрис, она приобрела кое-что еще — отца.
Дэйш обернулся и, увидев, как она приближается, улыбнулся в свете фонаря. Разумеется, он не ее настоящий отец. Она осталась сиротой еще до того, как ее забрал шаод. Как и Карата, Дэйш стал родителем для всех детей, которых они нашли и привели во дворец.
И все же к Матисс Дэйш относился по-особенному. Суровый воин чаще улыбался, когда она крутилась поблизости, и именно к ней обращался, когда требовалось сделать что-то важное. Однажды она просто начала звать его отцом. Он не возражал.
Она присоединилась к нему на краю площадки, и он положил ладонь ей на плечо. Перед ними около сотни людей почти синхронно двигали руками. Их пальцы оставляли в воздухе светящиеся линии — когда-то этот свет вызывал к жизни магию Эйон-Дор. Перед толпой стоял Галладон и выкрикивал указания с протяжным дюладельским акцентом.
— Не думал, что доживу до дня, когда этот дьюл будет учить людей эйонам, — тихо произнес Дэйш. Другая его ладонь покоилась на эфесе меча.
«Ему тоже не по себе», — подумала Матисс и подняла взгляд.
— Будь любезнее, отец. Галладон — хороший человек.
— Может, человек он хороший, но не ученый, — отозвался Дэйш. — Исковерканных линий у него больше, чем правильных.
Матисс решила не указывать Дэйшу на то, что тот и сам вовсе не блистал, когда дело доходило до рисования эйонов. Она оглядела его и отметила неодобрительно сжатые губы.
— Ты злишься, потому что Дух до сих пор не вернулся.
Дэйш кивнул.
— Ему следует быть здесь, со своими людьми, а не гоняться за той женщиной.
— Может, снаружи ему нужно выяснить что-то важное, — тихо проговорила Матисс. — Про другие страны и армии.
— То, что происходит снаружи, нас не касается, — отрезал Дэйш.
Иногда он бывал очень упрямым.
Собственно, большую часть времени.
— Итак, — говорил Галладон перед толпой, — это эйон Даа — эйон силы. Коло? Теперь поупражняемся добавлять линию Разлома, но не к эйону Даа. Мы же не хотим, чтобы на наших прекрасных тротуарах появились дыры? Вместо него мы воспользуемся эйоном Рао — от него большого вреда, скорее всего, не будет.