Тут раздался звон стекол, и через окна стали врываться омоновцы в масках с автоматами в руках:
- Все морды в пол! Руки за голову! - орал их командир. Они стали пинать и бить тех, кто не успел улечься.
- А, вот он – главный террорист! - орал командир, пиная Калки ногами, который спокойно лежал на полу.
- Не троньте его! - закричал Ян, подбежав и оттолкнув омоновца от учителя. – Это святой человек! Он ничего не сделал плохого! А вы, как бандиты в масках, скрываете свои лица, чтоб безнаказанно творить любые преступления, которые вам поручают делать демоны в погонах, и чтоб вас потом не могли привлечь за это!
Тут Яна огрели прикладом по голове. Он потерял сознание, и его поволокли на выход.
- Ян! - крикнула Инна и заплакала.
- Старайтесь принять с любовью и эту ситуацию, - вещал Калки. - Шум только подчеркивает тишину, движение только подчеркивает покой.
- Молчи, колдун! - стал бить его мент. - Все мозги людям засрал! Террористов готовишь тут! Мы посадим тебя, а секту твою разгоним!
***
На допросе жирный мент пытал Яна:
- Давай, пиши, как вас тут готовили к терроризму. Если напишешь, то мы тебя не посадим, а так, найдем за что посадить тебя. Как говорится: был бы человек, а статья найдется. Нам дан приказ прикрыть вашу секту. Вас надо остановить, а то вдруг все вас слушать будут, как тогда народ в узде держать? А, давай, подписывай, что тут у вас оргии были, что насилие происходило, вымогали деньги, заставляли квартиры переписывать и повесили кого-то. Мы уже смонтировали фильм про вас.
- Видел, чем вы тут занялись, я ничего подписывать не буду, - заявил возмущенный открытой ложью Ян. - Если у вас заказ правительства – это ваши проблемы. А я знаю, что это святой человек, и он ни в чем не виновен. Он не делал ничего, что вы ему приписываете. А ваши монтированные фильмы я видел, засуньте себе их в задницу. Я всегда знал, что по телевизору гоняют одну ложь и пропаганду. Там одни фейсы работают, что еще от них ждать? Я тут был и сам все видел, как есть. Так что, пошли вы. Я буду давать только правдивые показания.
- В каталажку его! - заорал взбешенный мент. - Пристегните его наручниками к решетке и избейте дубинками. Посмотрим, как он потом заговорит, сектант проклятый!
- Есть! - заорал опер и потащил вместе с еще тремя сотрудниками Яна из кабинета.
Привидение
Весь синий от побоев Ян с трудом ковылял домой. Его долго пытали, но он не стал давать лживых показаний, и ментам пришлось его отпустить.
«Вот он мир, - негодовал Ян, - нет никакой справедливости, торжествует ложь, насилие! Не верю я в эту жидовскую дерьмократию, все это обман! Очередной обман! Ошо посадили в тюрьму и выперли из свободной Америки тоже поэтому: что он учил правде, освобождал людей от уз лжи. Его отравили в тюрьме, и он умер. Теперь Калки хотят посадить за то же самое. Скоро все они сдохнут в Армагеддоне. Я устал тут жить…».
Он купил водку и, открыв прямо в магазине бутылку, выпил ее залпом.
«Мне нечего делать в этом говняном мире. Ждать Конца Света, Третьей Мировой, метеоритов? Ледники тают, дельфины выбрасываются на берег – тоже не хотят жить в этом дерьме. Хватит, довольно с меня!»
Пьяный он завалился домой, родни не было. Включив песню Махамудры, он стал готовиться к суициду.
Я с детства мечтала постигнуть святую обитель,
Свободно, как птица лететь в Небесах.
Теперь мне завидует самый лихой истребитель.
Со скоростью мысли пронзаю теперь Небеса.
Закончились тяжбы, надежды, причуды и страхи.
Все стало смешным и наивным, как детские сны.
Теперь все кристально, и я уподобилась птахе.
Теперь я свободна. На Земле лишь свобода тюрьмы.
Терпеть эту жизнь больше не было силы.
Пробил мой последний, увы, но торжественный час.
И вот, отпеваешь ты меня у могилы,
А я в небесах пою серенады о вас.
Я все прощаю вам, и вы меня простите.
Я зачарованно лечу к своим богам.